Виктория Ученова: Беседы о журналистике

Горсу нелегко было подобрать слова.

- Никак не ожидал, - сказал он наконец, - что мне доведется услышать нечто подобное от такого опытного газетчика, как вы.

Человек, сидевший перед ним, слегка покраснел, открыл было рот, закрыл его и в конце концов сказал с оттенком раздражения:

- Пока вы работаете в газете, вам еще не раз придется услышать то, чего вы никак не ожидаете. Вот, минуту внимания. Доходные дома в этом городе принадлежат самым различным лицам - от политических заправил до князей церкви. И если вы воображаете, чго можете вступить в борьбу с одной из этих клик, не говоря уже об обеих, и еще уцелеть при этом, то вы не просто ребенок, как я думал, а грудной младенец. Учтите, я вовсе не обвиняю какие-либо политические или церковные организации в том, что они оказывают на нас давление. Я просто утверждаю, что никакие самые блестящие газетные статьи, сколько бы мы их ни печатали, не могут ни на йоту изменить тяжелые жилищные условия малоимущего населения ни в этом городе, ни в каком-либо другом. Значит, надо руководствоваться здравым смыслом. А здравый смысл подсказывает нам, что, продолжая эту кампанию, мы добьемся только одного создадим нашей газете кучу опаснейших врагов. А это роскошь, которой мы не можем себе позволить. Ясно вам теперь?

- О да, вполне ясно, - отвечал Горе. Он был совершенно огорошен. - А что произойдет, если вы пошлете всех заинтересованных лиц к черту?

- А то, что на следующий же день у вас в отделе будет новый редактор, последовал довольно резкий ответ. - И этот новый редактор все равно не напечатает вашего материала. А если вы начнете скандалить, ю вам придется поискать работы в другой газете. И если после этого вам и удастся устроиться куда-нибудь, вашего материала все равно не примут и там. Так что посылать к черту тех, кому фактически принадлежит газета, довольно бессмысленное занятие.

Горе встал и направился к двери.

- Не знаю, как вам, - сказал он, - а мне перед самим собой стыдно.

Редактор презрительно фыркнул. Он уже снова чувствовал себя хозяином положения".

Отдадим должное американскому автору - он очень точно изобразил типичную ситуацию. Но время действия романа Р. Сильвестра - тридцатые годы. Не произошли ли перемены с тех пор? Меняются детали, но не принципы.

Судьбу вымышленного Н. Горса почти досконально повторил в наши дни видный корреспондент американской телекомпании Си-би-эс Д. Шорр. Нет, он не отличался прогрессивными взглядами, наоборот, очень преданно клеветал на коммунистический мир и прославлял свободу журналистики в своем отечестве. И на минуту, как видно, поверил сам в то, что проповедовал рискнул перешагнуть черту. Д. Шорр предал огласке некоторые злоупотребления ЦРУ. Владелец Си-би-эс У. Пейли, прямой хозяин Д. Шорра, оказался очень плотно втянут в дела ЦРУ. Д. Шорр был вынужден покинуть телесеть, чтобы пополнить ряды "свободных" безработных журналистов.

Случаются расправы и пожестче. А между тем чарующая сказочка для взрослых: "Каждый американец может напечатать все, что вздумает" - живет, возрождаясь вновь и вновь. На подтверждение ее направлены все усилия пропаганды. Этому служит особо продуманная "пестрота" в подборе информации, создающая видимость объективности ее. Сказочка древняя, но и поныне расставляет не слишком вдумчивым людям силки бытовых и профессиональных иллюзий.

Американский журналист, писатель и активный общественный деятель Э. Синклер создал в двадцатые годы нашего века обличающий гневный документ, манифест разоблачения нравов буржуазной прессы под заглавием "Медная марка". Смысл заголовка тот же, что и у Р. Сильвестра, - символ продажности буржуазной прессы. Вот его слова, адресованные заправилам капиталистической журналистики.

"...Вы являетесь предпринимателем, неразрывно связанным с капиталистической системой... У вас приказчики, управляющие, директора, как будто вы владелец стального завода или угольных копей. Есть у вас также полицейские и сыщики, судьи, суды и тюрьмы, вооруженные солдаты и матросы на броненосцах для защиты вас и ваших интересов - совершенно так же, как это наблюдается в той хищной системе, к которой принадлежите и вы. И конечно, вы приобщаетесь к капиталистической психологии; она у вас является наиболее цельной и жизненной, потому что ваше предприятие наиболее жизненная часть этой системы. Вы знаете ежечасно, что делается вокруг; вы лучше понимаете классовые интересы, вы более восприимчивы к оценке событий, чем кто-либо другой в капиталистическом обществе. Вы знаете, что вы требуете от ваших закрепощенных работников, и вы наблюдаете, чтобы они исправно доставляли товар. Вы знаете, какую услугу вы оказываете давателям объявлений, ваши условия - "денежки чистоганом".