И. Кравченко - Пинакотека Брера

Особенности фламандской школы живописи с ее полнокровностью и экспрессией нашли свое выражение в творчестве Якоба Йорданса. Он в отличие от старшего современника, Питера Пауля Рубенса, не посещал Италию, однако традиции классического итальянского искусства проявлялись в творчестве мастера, особенно в религиозных картинах, о чем свидетельствует данное полотно на библейский сюжет принесения Авраамом в жертву своего сына Исаака.

Авраам, веру которого пожелал испытать Господь, уже приготовил дрова для костра и занес над сыном нож, но его останавливает Ангел, посланный Богом. Художник противопоставил облик покорно согнувшегося Исаака решительности его отца, стоящего в полный рост и экспрессивно вскинувшего руку. Позади темного кривого лезвия белеет ангельское крыло, и сам божественный посланник занимает в работе едва ли не главное место. Асимметричная барочная композиция с ее разнонаправленными линиями усиливает ощущение пронизывающего картину эмоционального напряжения. Контрастное караваджистское освещение, при помощи которого передана яркость небесного сияния, встречается здесь со светом заката вдали.

То, насколько сложной и неоднозначной была живопись в эпоху барокко, видно на примере позднего творчества Рубенса, к которому относится и «Тайная вечеря». Изображенная сцена озарена пламенем свечи, бросающим тревожные отблески на собравшихся за столом. Христос, возведя глаза к небу, благословляет хлеб Причастия, и апостолы, жадно вслушиваясь в слова Учителя и вглядываясь в Его движения, в едином порыве теснятся к Нему. За плечом Спасителя виден любимый ученик Иоанн Евангелист, Иуда же отвернулся от общего стола и смотрит тревожным взглядом в направлении зрителя. У ног предателя лежит грызущая кость и тем самым воплощающая алчность собака. Рубенс свел к минимуму количество предметов в картине: свечи — символ божественного света, вино в бокале и хлеб — крови и плоти Христа, колонны — стойкости. Большой таз с кувшинами напоминает о совершенном Иисусом омовении ног апостолам перед последней совместной трапезой. В глазах Христа слезы, а во всем Его облике видно и благоговение перед высшей волей, и сдерживаемое страдание от предчувствия грядущих мук. И как бы ни согревался воздух вокруг Спасителя теплотой сидящих рядом с Ним, Он выглядит одиноким в предначертанном Ему.

Лучший из учеников Питера Пауля Рубенса, Антонис ван Дейк перенял легкость, текучесть и точность его мазка вместе с умением выявлять суть изображаемого. В представленной картине художник обратился к часто встречающемуся в барочной живописи сюжету — видению, посещающему святого. Общая композиция сцены, когда Дева Мария с Младенцем изображены слева, а перед Ними справа стоит на коленях визионер, присутствует и в других полотнах мастера на данную тему.

Антонию Падуанскому явилась Мадонна, держащая на коленях маленького Христа, который тянется к щеке склонившегося перед ними святого и гладит ее пухлой ручкой. Развевающийся синий плащ Марии и озаренное вспышками небесного света закатное небо придают динамизм всей сцене и усиливают мистическое настроение, наполняющее ее. Краски у художника имеют множество оттенков, сияющих, трепещущих и создающих впечатление, что образы светятся изнутри, это особенно заметно в том, как выписано тело маленького Иисуса.

Виртуозно исполненные портреты кисти фламандского художника Антониса ван Дейка пользовались большим спросом у аристократии. Однако мастер умел не только угодить вкусу светских заказчиков, представляя их в наилучшем виде, но и выявить глубинные черты в характерах моделей, делая это ненавязчиво, словно играя, как и подобало выразителю настроения, господствовавшего в эпоху барокко.