Е. Иванова: Музей Вальрафа-Рихарца Кельн

В 1910-е Макс Либерман отходит от импрессионистической манеры в живописи. Его полотна вновь наполняют критические суждения и правда жизни. Колорит произведений темнеет, они становятся монохромными и мрачными.

Притча о добром самарянине взывает к милосердию и бескорыстной помощи попавшим в беду. Этот сюжет основан на рассказе Иисуса, изложенном в Евангелие от Луки. «Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо… Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился. И подошед перевязал ему раны, возливая масло и вино; и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем» (Лк.,10:30–37). Между иудеями и самарянами существовала давняя вражда, но именно враг проявил милосердие и возлюбил «ближнего твоего как самого себя» (Лк.,10:27).

В отличие от более ранних работ Либермана, выполненных в реалистическом ключе и наполненных пафосом силы духа человека труда, здесь видно обращение к гуманистической тематике. Период 1910-х был достаточно драматичным в жизни художника. В 1911 его вынудили уйти в отставку с поста президента берлинского Сецессиона, он на время уединился на вилле на берегу озера Ванзее.

Пьер Боннар был величайшим колористом XX века. В юности он по настоянию отца получил юридическое образование, однако параллельно посещал академию Жюлиана, затем поступил в Школу изящных искусств. Почти сразу попав под влияние Гогена, художник вступил в группу «Наби», мастера которой создавали свой неповторимый вариант модерна и символизма.

В первое десятилетие XX века многие графические и живописные работы Боннара — это пейзажи. В отличие от предшественников импрессионистов он не создавал их на пленэре, ограничиваясь лишь быстрыми набросками в блокноте. О своем методе мастер писал так: «Присутствие объекта, мотива, беспокоит художника в то время, когда он работает… если объект находится рядом, художника все время будет подстерегать опасность отвлечься от основной идеи и обратиться к передаче прямого и непосредственного впечатления». Однако несомненно важно для него было и сохранение непосредственного восприятия натуры: «Когда я пишу, я стараюсь не упустить первое впечатление: я очень несчастлив, когда оно ускользает от меня, я не знаю, куда я иду».

«Пастбище на берегу Сены» выполнено в тонкой гамме зеленых, коричневых, серых тонов, найденных, скорее, в мастерской, нежели взятых с натуры. При всей декоративности красок ощущается атмосфера тяжелого хмурого дня и надвигающегося дождя, но здесь нет импрессионистического «обмана». Боннар писал: «Когда я и мои друзья решили нести открытия импрессионистов дальше, мы стремились отойти от их натуралистических представлений о цвете. Искусство — не то же самое, что природа. Мы все были за более строгую композицию. Нам также казалось, что можно гораздо лучше распорядиться цветом как средством выражения».

Такое отношение к цвету как средству передачи фактуры, моделировки, без применения валеров сложилось у Боннара благодаря его знакомству с японским искусством в 1890 на выставке в Париже. Из-за этого увлечения мастера группы «Наби» прозвали его Японцем. Большое влияние на сложение художественного языка Боннара оказала также живопись Поля Сезанна, которая, с его слов, обладала всем, чем только может обладать живопись.

Макс Слефогт был одним из последних представителей пленэрной живописи в Германии. С 1884 по 1890 он учился в мюнхенской Академии художеств, в то время сильное влияние на него оказало голландское искусство. В 1901 мастер перебрался в Берлин, чуть позже там его назначили членом Академии искусств. Помимо рисования Слефогт увлекался музыкой, известно, что он был одаренным пианистом и певцом.