Генрих Волков - 'Тебя, как первую любовь' (Книга о Пушкине - личность, мировоззрение, окружение)

Он лежал без движенья, как будто по тяжкой работе

Руки свои опустив. Голову тихо склоня,

Долго стоял я над ним один, смотря со вниманьем

Мертвому прямо в глаза; были закрыты глаза,

Было лицо его мне так знакомо, и было заметно,

Что выражалось на нем, - в жизни такого

Мы не видали на этом лице. Не горел вдохновенья

Пламень на нем; не сиял острый ум;

Нет! но какою-то мыслью, глубокой, высокою мыслью

Было объято оно...

М. Лермонтов:

Погиб поэт! - невольник чести

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести,

Поникнув гордой головой!..

Не вынесла душа поэта

Позора мелочных обид,

Восстал он против мнений света

Один, как прежде... и убит!

П. Вяземский:

Вам затвердит одно рыдающий мой стих:

Что яркая звезда с родного небосклона

Внезапно сорвана средь бури роковой,

Что песни лучшие поэзии родной

Внезапно замерли на лире онемелой...

А. Полежаев:

И, друг волшебных сновидений,

Он понял тайну вдохновений,

Глагол всевышнего постиг;

Восстал, как новая стихия,

Могуч, и славен, и велик

И изумленная Россия

Узнала гордый свой язык!

Ф. Тютчев:

Мир, мир тебе, о тень поэта,

Мир светлый праху твоему!..

Назло людскому суесловью,

Велик и свят был жребий твой!..

Ты был богов орган живой,

Но с кровью в жилах... знойной кровью.

Вражду твою пусть тот рассудит,

Кто слышит пролитую кровь...

Тебя ж, как первую любовь,

России сердце не забудет!

Н. Гоголь - П. Плетневу:

...Никакой вести хуже нельзя было получить из России. Все наслаждение моей жизни, все мое высшее наслаждение исчезло вместе с ним. Ничего не предпринимал я без его совета. Ни одна строка не писалась без того, чтобы я не воображал его пред собою.

Что скажет он, что заметит он, чему посмеется, чему изречет неразрушимое и вечное одобрение свое, вот что меня только занимало и одушевляло мои силы.

Мирза Фатали Ахундов:

Чертог поэзии украсил Ломоносов,

Но только Пушкин в нем господствует один.

Страну волшебных слов завоевал Державин,

Но только Пушкин в ней державный властелин.

Он смело осушал тот драгоценный кубок,

Что наполнял вином познанья Карамзин.

Пусть Николай царит от Волги до Китая,

Но покорил весь мир лишь Пушкин-исполин.

В. Белинский:

Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха произносит о них свое суждение...

А. Герцен:

Пушкин как нельзя более национален и в то же время понятен для иностранцев. Он редко подделывается под народный язык русских песен, он выражает свою мысль такой, какой она возникает у него в уме. Как все великие поэты, он всегда на уровне своего читателя: он растет, становится мрачен, грозен, трагичен; его стих шумит, как море, как лес, волнуемый бурею, но в то же время он ясен, светел, сверкающ, жаждет наслаждений, душевных волнений. Везде русский поэт реален, - в нем нет ничего болезненного, ничего из той преувеличенной психологической патологии, из того абстрактного христианского спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких поэтов.

Его муза - не бледное существо, с расстроенными нервами, закутанное в саван, это - женщина горячая, окруженная ореолом здоровья, слишком богатая истинными чувствами, чтобы искать воображаемых, достаточно несчастная, чтобы не выдумывать несчастья искусственные.

В. Бенедиктов:

...Помню я собранья

Под его гостеприимным кровом*

Вечера субботние: рекою

Наплывали гости, и являлся

Он - чернокудрявый, огнеокий,

Пламенный Онегина создатель,

И его веселый, громкий хохот

Часто был шагов его предтечей;

Меткий ум сверкал в его рассказе;

Быстродвижные черты лица

Изменялись непрерывно; губы,

И в молчаньи, жизненным движеньем

Обличали вечную кипучесть

Зоркой мысли. Часто едкой злостью

Острие играющего слова

Оправлял он; но и этой злости

Было прямодушие основой

Благородство творческой души,

Мучимой, тревожимой, язвимой

Низкими явленьями сей жизни.

[* Речь идет о В. А. Жуковском.]

Н. Чернышевский:

...Значение Пушкина неизмеримо велико. Через него разлилось литературное образование на десятки тысяч людей, между тем как до него литературные интересы занимали немногих. Он первый возвел у нас литературу в достоинство национального дела, между тем как прежде она была, по удачному заглавию одного из старинных журналов, "Приятным и полезным препровождением времени" для тесного кружка дилетантов. Он был первым поэтом, который стал в глазах всей русской публики на то высокое место, какое должен занимать в своей стране великий писатель. Вся возможность дальнейшего развития русской литературы была приготовлена и отчасти еще приготовляется Пушкиным.