А. Майкапар - Бруклинский музей Нью-Йорк

Надписи и изображение призваны помочь умершему в его стремлении к слиянию с богом солнца в загробной жизни. В нижнем регистре Анхоркави преклонил колено. Эта поза в системе древнеегипетской символики — знак обожания. У него на голове — традиционный парик. В древнеегипетских текстах и росписях главной темой проходит мысль о том, что жизнь и смерть взаимосвязаны. Жизнь порождает смерть и наоборот. Олицетворением этого являются два главных бога пантеона — солнечный Ра, бог живой, спускающийся в преисподнюю, и бог мертвых Осирис, который умирает и воскресает.

Стела восхищает изысканностью линий, в частности, вероподобным облачением Анхоркави. Известные попытки реконструировать одежды, опираясь на их изображения, неизменно вызывали восхищение древней модой.

Ушебти — специальные фигурки, изображающие человека, как правило, со скрещенными на груди руками либо с какими-нибудь орудиями труда. Они были необходимы, чтобы, согласно верованиям древних египтян, было кому выполнять для хозяина различные работы в загробном мире. Персонажами этих изображений, таким образом, чаще всего были слуги. Но иногда в жанре ушебти представали сами вельможи, как в данном случае. Изготовлялись статуэтки обычно из дерева или мягкого камня — алебастра и стеатита. Размеры этих изваяний совсем невелики — в сравнении с другими подобными фигурками бруклинская может считаться большой, что отражено в ее музейном названии. Некоторые усыпальницы, особенно фараонов, по данным археологов, хранят порой несколько сотен таких статуэток. Считалось, что в усыпальнице их должно быть 365, по одной на каждый день года. Но на самом деле такого полного комплекта сейчас не найти. Крупные мировые собрания древнеегипетского искусства имеют в своих фондах множество образцов ушебти.

Бруклинская фигурка изображает Тахарку — фараона XXV (эфиопской или нубийской) династии. Его облик вполне традиционен. Пространные тексты, как правило, украшающие подобные скульптуры и бруклинскую, в частности, заимствованы из 6 главы Книги мертвых.

Египетские правители Птолемеи были македонско-греческого происхождения. В силу этого они изображались и как фараоны, и как цари и царицы греко-эллинистической цивилизации. Бруклинский бюст представляет именно египетский тип, и в таком случае это, возможно, как считают историки, Птолемей II (285/282-246 до н. э.). Голова царя еще украшена клафтом — полосатым платком со спускающимися на плечи концами. У правителя было прозвище Филадельф («Любящий сестру»): влюбившись в Арсиною, свою родную сестру, он женился на ней, совершив то, что у македонцев ни в коем случае не позволялось, но было в обычае у египтян, над которыми Птолемей II властвовал.

Зная многовековую установку древнеегипетских скульпторов добиваться максимального портретного сходства с моделью, можно предположить, что и в данном случае зритель имеет вполне достоверное представление о правителе. С эстетической точки зрения этот портрет восхищает передачей удивительной улыбки царя. Кажется, охарактеризовать ее так же трудно, как улыбку Моны Лизы Леонардо да Винчи.

Как и многие образцы прикладного искусства мусульманского мира, этот кувшин восхищает изысканностью формы и филигранностью выгравированного на нем рисунка. Надписи на горлышке и основании емкости сделаны шрифтом насх, ставшим основным в арабском языке. В искусстве каллиграфии это стиль беглого курсивного письма с легкими, размашистыми штрихами как бы летящих букв. В эпоху, когда был создан кувшин, скоропись насх встречается на многих изделиях — керамике, вышитых тканях, изразцах, предметах из металла. Чаще всего используются фразы с пожеланиями добра, удачи, сонеты восточных поэтов — рабай. Особенности художественного мышления в мусульманском искусстве сделали возможным превращение письма насх в эпиграфический орнамент — использование букв для построения изысканных переплетений вне текстового смысла.