Т. Акимова - Национальная галерея Прага

С 1900 по 1907 знаменитый норвежский художник Эдвард Мунк проживал по преимуществу в Германии — Берлине, Варнемюнде, Гамбурге, Любеке и Веймаре. Летом 1907 он отправился отдыхать на Балтику в Травемюнде — пригород Любека, расположенный в устье реки Траве при ее впадении в Любекский залив. В небольшом поселении рыбаков и моряков, ставшем популярным морским курортом, живописец плодотворно работал, создавая изображения отдыхающих людей и местной природы. Написанный в этот период творчества «Пейзаж в Травемюнде» раскрывает особенности колористического дарования Мунка, отражающие его взгляды на окружающий мир.

Цветовая гамма картины построена на сочетании светлых и холодных тонов воды, трав и облаков с теплыми красками отблесков зари, грунта сельской дороги и черепичной крыши затерянного среди приморских равнин дома. Художник запечатлел то время суток, которое бывает на балтийском побережье в предрассветные часы и в вечерних сумерках, когда свет будто спорит с темнотой, а между природой и внимательно наблюдающим за ней человеком возникает глубокая поэтическая связь. От ландшафта, изображенного на картине, исходит ощущение грусти и меланхолии. Жесткий контурный рисунок и цветовые диссонансы усиливают трагическое звучание полотна. Красочные пятна, которые наравне со зданием, растениями, рекой, морем и землей являются участниками рассказа, наделяют пейзаж особой выразительностью, позволяя живописцу добиться равноправия образного и абстрактного начал.

Ранняя работа Франтишека Купки «Путь тишины II», входившая в серию картин под названием «Голос тишины», была создана в период увлечения художника теософскими теориями, когда он иллюстрировал книги философско-религиозного содержания, в их числе многотомный труд Э. Реклю «Человек и земля». В поисках ответа на вечные вопросы о жизни и смерти живописец заинтересовался мистикой и учениями дохристианских цивилизаций.

Сюжет данной картины навеян образами древнеегипетского искусства и мифологии. Под высоким звездным небом по аллее сфинксов движется одинокий человек. Его хрупкая фигура в темных одеждах отчетливо выделяется на белом фоне грандиозных скульптур. Диагонально разворачивающаяся перспектива дальнего пути настойчиво увлекает взгляд зрителя в глубину. В мерном и величественном ритме уходит в таинственную и непостижимую даль дорога — символ вечного странствия души в неведомых мирах бесконечной вселенной. Художественная манера Купки вполне традиционна и в соответствии с духом изображаемого сюжета предельно лаконична и проста, а цветовая гамма строга, сдержанна и символична.

Пабло Пикассо написал довольно много собственных изображений и, что интересно, в разных художественных стилях. Представленный автопортрет был создан в так называемый африканский период. К этому времени творческая манера мастера претерпела значительные изменения, став весьма неожиданной и новаторской для своего времени. В 1905 под впечатлением живописи Сезанна он стремился придать формам больше простоты, материальной весомости и значительности. Эти тенденции усилились во время поездки летом 1906 в Андорру, где Пикассо впервые обратился к примитивизму, чувственному и формальному. К 1907 уже были созданы самые известные и новаторские работы этого периода творчества — «Обнаженные» и «Авиньонские девицы» (обе сейчас находятся в Музее современного искусства в Нью-Йорке).

Как и в названных знаменитых полотнах, в «Автопортрете» своеобразно сочетаются различные влияния: Сезанна, испанской скульптуры и африканского искусства, которое (хотя сам художник отрицал это) являлось одним из основных источников кубизма. Образ, который создал живописец, очень необычен. Он безжалостно превратил формы своего лица в геометрические блоки, намеренно утрируя и огрубляя облик. Работая жесткой линией, Пикассо лишает картину светотени, броский и абстрактный темно-красный фон усиливает плоскостность и экспрессивность автопортрета. Печальный, серьезный и встревоженно-напряженный человек смотрит с картины, кажется, что какая-то затаенная боль превращает его лицо в маску, за которой он пытается спрятать свою глубоко ранимую душу. «Кто грустен, тот искренен», — считал художник.