Н. Геташвили - Музей Польди-Пеццоли Милан

Об анонимном создателе представленной композиции известно только, что он работал в последнее десятилетие в Сиене. Холодноватое изящество, характерное для сиенской школы, присуще и данному произведению.

Мафорий Богоматери (священное одеяние) традиционно для западноевропейской иконографии синего цвета, он в буквальном смысле служит покровом для Марии и Младенца. На полотне изображена юная Мадонна, меланхолично-печальная, предчувствуя трагическую судьбу Сына, она бережно прижимает к себе маленького Иисуса. Удивительна эта композиция, объединившая в единое, неразрывное целое две фигуры и явно противоречащая вечной характеристике почерка Мантеньи, сына дровосека, как жесткого.

Образ принадлежит к позднему периоду деятельности великого мастера. В Мантуе, где он состоял придворным художником и заслужил рыцарское звание, воцарился молодой герцог Джованни Франческа Гонзага с супругой Изабеллой д'Эсте. Для знаменитого Студиоло (кабинетика) Изабеллы живописец создал картины «Парнас» и «Минерва, изгоняющая Пороки из сада Добродетелей». Интересно, что первая половина творческого пути Мантеньи отмечена постоянным обогащением художественного арсенала, а в последние два десятилетия он словно отказывается впускать в свое искусство новшества, открытия Высокого Возрождения.

Святой католической церкви Франциск Ассизский (в народе его называли Поверелло (бедненький)) стал образцом для нового понтифика XXI века — папы римского Франциска, принявшего его имя. Он дал обет бедности и смирения, образовав в 1207 общину нищенствующих монахов, позже названную францисканской. Рясы коричневого или серого, как на этой картине, цвета (первоначально словно накидка умбрийского крестьянина), францисканцы подпоясывали веревкой с тремя узлами, символизирующими бедность, целомудрие и послушание. На представленной работе запечатлена мистическая сцена — святой Франциск собирает в золотую чашу Святую кровь из разверстой раны на груди Христа, нанесенной копьем Лонгина, которое видно на заднем плане. Тема эта чрезвычайно редко встречается в искусстве XV века. Предполагают, что образ предназначался для некоего нищенствующего ордена. Обращают на себя внимание стигматы на подошвах босоногого святого, возникшие от его преданной любви к Иисусу.

Венецианский художник Карло Кривелли обычно нагружает композиции множеством подробностей, правдивых и, тем не менее, имеющих символический смысл. Так, у ног Христа — гвозди, на перекладине креста — орудия Страстей.

Пять панелей-фрагментов алтаря помещены в иллюзорные, богато украшенные золоченые рамы. По их расположению можно предположить, что внизу, в центре, мог находиться табернакль. Этот полиптих, единственный в коллекции Джана Джакомо Польди-Пеццоли, был приобретен им до 1857. В центре — большая по размеру композиция «Благовещение». Интересно, что белая фигура архангела Гавриила доминирует в ней. Его поза, словно парящая в центре пространства роскошного интерьера, неустойчива, тело словно колеблется. Изысканный рисунок, холодный свет из окна на заднем плане, вместе с которым в покои Богоматери проникает луч со Святым Духом — манера исполнения полиптиха выдает руку северного, фламандского, художника. Предположительно, им может быть так называемый Мастер Святого Иоанна Евангелиста — автор полиптиха с историей святого, хранящегося ныне в палаццо Бьянко в Генуе.

Ваза с лилиями на первом плане — цветами, символизирующими непорочность Девы, становится изобразительным эпиграфом сцены. Красный цвет драпирующихся одежд героев во всех пяти панелях является объединяющим колористическим акцентом, как, впрочем, и не бросающийся в глаза, но формирующий направление взгляда инкрустированный пол. Наверху слева от зрителя — святые Лазарь и Антоний, с другой стороны — святые Екатерина Александрийская и Клара. Внизу слева вместе с Иоанном Крестителем — Антоний Падуанский, а с противоположной стороны — святые Франциск Ассизский и Иероним.