Уилл Гомперц - Непонятное искусство. От Моне до Бэнкси

Предпринимательская жилка заставила Вэйвэя стать архитектором (он – соавтор проекта олимпийского стадиона «Птичье гнездо» в Пекине), куратором, писателем, фотографом и художником. В бизнесе это называется диверсификацией, когда, отказавшись от полной занятости на одном месте, руководитель участвует в самых разных сферах экономической деятельности, от консалтинга до стратегических инвестиций. В арт-мире это «мультидисциплинарный подход», очень популярный у художников, ставших своеобразными брендами: они готовы освятить волшебной пылью с золотых букв своего имени множество проектов. Для кого-то это способ заработать еще больше денег, для кого-то мотивацией может быть интеллектуальное любопытство, а порой художник просто польщен, когда его просят сделать что-то необычное, тем более если просьба исходит от человека, которым он восхищается. Предприимчивость Ай Вэйвэя обусловлена единственным и страстным желанием: изменить Китай.

Творчество Ай Вэйвэя, проникнутое стойкими политическими убеждениями, пожалуй, скорее исключение, чем правило для искусства последнего времени. По большей части современное искусство лишено политического подтекста, разве что иногда случаются странные акции, больше напоминающие попытки вскочить на подножку уходящего поезда. В целом, даже когда художники-авангардисты нашего поколения выступают с агрессивными и вызывающими работами, в их творениях чаще видна нахальная усмешка, а не злобный оскал. Все-таки авторы больше склонны развлекать, а не устраивать кампании. Тектонические сдвиги в обществе, произошедшие за последние двадцать пять лет, не попали в круг их внимания. Эпоха торжествующего капитализма, когда превыше всего ценятся слава и богатство, прокомментирована была в общем-то слабо, а уж влияние глобализации и цифровых средств массовой информации и подавно не нашло отражения. Что же до проблем охраны окружающей среды, коррупции на разных уровнях, терроризма, религиозного фундаментализма, упадка сельской жизни, угрожающего расслоения в обществе, когда богатые становятся все богаче, а бедные – все беднее, жадности и бессердечности банкиров… Ну, всего этого как будто и нет, если судить по экспозициям в музеях современного искусства.

Может, взгляды и мысли художников сосредоточены на чем-то другом. Может быть, они почувствовали угрозу. Любой художник-предприниматель, наверное, осознает, что, ввязываясь в бизнес, он принимает философию целесообразности – понимая, что иногда сделки приходится совершать и с дьяволом. Если вы ступили на этот путь, избежать лицемерия очень сложно. Как, например, создать глубокое и искреннее антикапиталистическое произведение искусства, если накануне вы провели шикарный вечер – вас пригласили на ужин в музей и вы сидели за столом с главой какого-нибудь инвестиционного банка, который к тому же один из ваших постоянных покупателей-коллекционеров? Или как сделать работу о загрязнении окружающей среды, когда ваше собственное производство выбрасывает столько парниковых газов? Неужели возможно создать картину или скульптуру, призванную высветить несправедливость общества, от которого вы получаете очевидную выгоду? И как критиковать истеблишмент, если вы сами уже давно вошли в круг избранных? Ответ один: это невозможно.

Если, конечно, вы не работаете вне рынка – тогда вам нечего терять, как уличному художнику Однажды отвергнутые, как праздное развлечение криминализированного андеграунда, стрит-арт и граффити сегодня претендуют на то, чтобы их признали частью современного искусства. В 2008 году огромный северный фасад Тейт Модерн был отдан под шесть колоссальных произведений уличного искусства, созданных художниками со всего мира, среди которых был и молодой француз, известный только как JR (дата рождения неизвестна). Себя как автора черно-белых фотографий с политической подоплекой, которые он наклеивает на здания, JR определяет как photograffeur [38] От «фотограф» и «граффити-художник». – Прим. ред. .

Большинство его работ выставлено без одобрения истеблишмента, они не были официально приняты на комиссию, не получили «добро» от богатого патрона. Они не для продажи. В 2008 году JR украсил ими одну из фавел (городских трущоб, где процветает преступность) Рио-де-Жанейро, оклеив лачуги множеством черно-белых фотографий с изображением пристально глядящих людских глаз. Таков был его ответ на серию случившихся здесь убийств. И это имеет смысл. Искусство JR ориентировано на конкретную местность и отражает проблемы ее жителей. От такого подхода его работы, конечно, выигрывают. Инсталляции в фавелах, наверное, не имели бы такого международного резонанса, будь они представлены на белых стенах картинной галереи. Ведь эти работы – полная противоположность коммерческому музейному искусству, зависимому от щедрых спонсоров.