Светлана Исламова - Энциклопедия для детей и юношества. История искусства от древности до средневековья

Твёрдый крупнозернистый гранит требует больших обобщённых планов, удерживает от детализации и направляет на монументальные решения. Этим материалом пользовались древнеегипетские скульпторы; из гранита вырубали своих чудовищных богов мастера Древней Мексики. Иными достоинствами обладает дерево — материал, приятный для осязания, «тёплый», обогащающий поверхность изделия рисунком волокон. Он широко распространён в народном искусстве. Только из дерева вырезал бесчисленные фигуры будд и бодхисаттв странствующий японский монах, замечательный народный скульптор XVII в. Энку.

Исконный материал лепки — глина — даёт шероховатую взрыхлённую поверхность, как бы сохраняя следы пальцев, напоминающие мазки краски. Эту фактуру в точности передаёт гипсовый отливок, поэтому гипсы в Новое время исполняют не только служебную, но и самостоятельную роль, замещая нестойкую глину. Однако сам по себе гипс тусклый и невыразительный.

Архитектура (от греч. «архитектон» — «зодчий», «строитель») — искусство проектировать, строить и украшать здания. Произведения архитектуры — это и гигантские пирамиды, и величественные храмы, и суровые крепости, и изящные дворцы, и скромные беседки, и многие другие сооружения.

Архитектура — это не просто возведение сооружений, соответствующих своему назначению. Архитектор стремится создать совершенный художественный образ. И неважно, идёт ли речь о дворце или о складе. Древние римляне, например, сумели превратить в подлинный шедевр архитектуры даже водопровод. Через отвлечённые представления: тяжести и лёгкости, грузности и стройности, стеснённости и свободы, строгости и декоративности — архитектура передаёт образы человека и мира, который его окружает.

«Прочность, польза, красота» — слагаемые истинного произведения архитектуры. И не случайно именно пользу поставил в центр триединства великий зодчий итальянского Возрождения Леон Баттиста Альберти. Ведь даже самый роскошный дворец создаётся для того, чтобы в нём жить.

Зодчие времён античности, готики, ренессанса представляли себе идеальное здание зримым воплощением совершенных законов мироздания, моделью мира, творец которого — Бог — виделся им «Великим архитектором».

Памятник архитектуры не может существовать в искусственном музейном пространстве, как картина или скульптура. И дело не в том, что размеры и масса постройки не позволяют увезти её с собой какому-нибудь коллекционеру. Например, крепостные ворота города Вавилона были переправлены в Берлин и помещены под музейные своды. Сложность заключена в другом: архитектурный памятник тесно связан с окружающим его миром. И невозможно разорвать это единство, не разрушив целостный художественный образ.

Это в полной мере ощутили европейские архитекторы начала XIX в. Восхищённые искусством мастеров Древней Греции, они попытались в точности воспроизвести шедевры античной архитектуры.

Однако архитекторы не учли, что и яркое южное солнце, освещающее тёплый, золотистого оттенка мрамор, и серый каменистый пейзаж, и даже запахи моря и степных трав были неотъемлемой составляющей красоты греческих памятников. На земле северной Европы сооружения утратили своё очарование и превратились в однообразные унылые здания с колоннами.

Форма архитектурного сооружения также определяется местными условиями.

В странах с тёплым и сухим климатом предпочитают строить дома с плоскими крышами, которые можно использовать как открытые террасы.

В странах, где часто идут дожди, например на севере Европы, — крыши высокие и остроконечные, что облегчает сток воды, а в странах с холодными снежными зимами, таких, как Россия, скаты крыш пологие, и скапливающийся на них снег помогает сохранять тепло в помещении.

Архитектура тесно связана не только с природными условиями, но и с национальными традициями. Например, пространственные представления у южан иные, чем у северян. А это, в свою очередь, определяет размеры внутренних помещений, высоту оконных и дверных проёмов и т. п. Известно, что Пётр I, привыкший к низким потолкам и небольшим горницам, характерным для традиционной русской архитектуры, неуютно чувствовал себя в высоких просторных залах европейских дворцов. Насаждая в государственных интересах европейскую архитектуру, сам он отдавал предпочтение голландской архитектурной традиции. Его личные покои, с небольшими комнатами и низкими потолками, напоминали ему привычную русскую избу.