Ксения Егорова - Леонардо

И, тем не менее, то, что мы видим, — лишь слой красок на плоской поверхности деревянной панели. Какое же волшебство должен был сотворить Леонардо с помощью кистей и палитры, чтобы зритель поверил в «Джоконду», как в настоящую?! Картина состоит из почти прозрачных, необычайно тонких слоев цвета, покрывающих исходный рисунок. По мере того, как высыхало предыдущее покрытие, Леонардо накладывал следующее. И так — много-много раз с завидным терпением и виртуозностью. В результате многослойной живописи, цвета переходят от одного в другой настолько плавно, что контурные линии рисунка как будто растворены. Нет границ между светом и тенью, которые мягко сливаются друг с другом, создавая ощущение объема. Леонардо удается невероятное — он рисует воздух. Еле заметной дымкой художник наполняет пространство картины, в которой появляется глубина. Этот эффект дымки, мягкого, рассеянного света Леонардо назвал итальянским словом «сфумато». Мазки его кисти были настолько мелкими, что ни микроскоп, ни рентген не позволяют обнаружить следов работы, ни определить количество слоев краски. Несмотря на попытки многих художников повторить прием Леонардо, с точки зрения техники живописи «Мона Лиза» до сих пор считается непревзойденной.

Однако этому шедевру уже очень много лет и то, каким он предстает перед зрителем сегодня, не до конца совпадает с его изначальным видом. Упоминания о кар тине есть у первого биографа Леонардо — Джорджио Вазари, жившего в XVI веке. С восхищением повествуя о портрете Лизы Герардини, он упоминает малиновые тона в цветовой гамме лица, которые теперь совершенно не просматриваются. Лаковые покрытия, которые после Леонардо наносили на картину, чтобы обеспечить ее лучшую сохранность, на самом деле изменили соотношение цветов и создали замутненный эффект. Теперь мы смотрим на изображение женщины, которое как будто просвечивает сквозь морские воды. В какой-то момент были утрачены и две небольшие колонны, располагающиеся по бокам от главной фигуры. Присутствие этих архитектурных фрагментов явно указывало на то, что мона Лиза сидит на балконе, а вовсе не подвешена в воздухе, как это иногда кажется.

Все элементы картины расположены в пространстве особым образом. Они следуют закону гармоничной, божественной пропорции. Фигура Джоконды с математической точностью соотносится с «золотыми треугольниками», являющимися частями правильного звездчатого пятиугольника. Это очень важно с точки зрения зрителя, который различает предметы окружающего мира по форме. Одни нам нравятся, другие нет. И очень часто интуитивно мы считаем красивыми и тянемся к тем формам, которые подчиняются Золотой пропорции. Это было известно с древности, а сегодня доказано учеными и проверено экспериментально. Не только в живописи, но и в психологии, промышленном дизайне, создании рекламы в основе самых разнообразных форм и изображений по сей день применяется один из основных законов гармонии. Только мы редко об этом знаем.

Но все, о чем мы говорим, — не больше, чем просто слова. Картины пишут не для того, чтобы вести о них беседы, а чтобы ими любоваться. Читая текст, не почувствуешь того, что ощущаешь кожей, глядя Джоконде в глаза. И, если зритель знаком с ней только по фотографиям, то он не видел настоящей Джоконды. Репродукции стирают с ее лица жизнь, и волшебство образа бесследно пропадает. Фотография может дать лишь общее представление о произведении искусства, но она помеха для тех, к то хочет насладиться общением с живыми творениями. Она просто посредник. Похожим образом обстоит дело и со всевозможными специалистами, предлагающими авторитетные суждения об искусстве. «Кто может идти к источнику, не должен идти к кувшину» любил повторять Леонардо. К чему посредники? Никакие знания и кипы прочитанных книг не помогут, если чувственный мир груб. В общении с настоящими, живыми произведениями нужна лишь собственная душевная чуткость.