Дональд Томпсон - Оранжевая собака из воздушных шаров. Дутые сенсации и подлинные шедевры - что и как на рынке современного искусства

Реальность, которая, как я надеюсь, предстанет перед читателем из дальнейших примеров, такова, что цены на современное искусство в верхнем сегменте мало связаны с какой бы то ни было концепцией настоящей или будущей ценности. Продавцы распускают перья, покупатели получают возможность демонстрировать свои новые игрушки и играть во взрослую версию забавы «а у меня больше, чем у тебя». Но есть и те, кто держит свои приобретения на беспошлинных складах за границей в надежде на будущий рост цен. Газета New York Times публикует истории в полполосы, где цены на современное искусство обсуждаются в том же духе, как, скажем, первичное размещение акций нового приложения по обмену фотографиями.

В книге Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке», впервые опубликованной на французском языке в 2013 году, покупатели – в большинстве своем мужчины и в большинстве своем представители финансового мира – стали объектами изучения в рамках анализа имущественного неравенства. Пикетти утверждает, что в условиях свободной рыночной экономики богатые – а именно 2200 миллиардеров – будут продолжать богатеть. А все потому, что, по его мнению, прибыль с инвестированного капитала выше, чем рост доходов или уровень экономического роста. Есть и еще одна причина, о которой Пикетти не упоминает. Для любых предприятий в области цифровых технологий работает принцип «победитель забирает почти все», и это образует гигантский разрыв между успешными и почти успешными. Вспомните «Фейсбук» или «Убер». Цифровая эпоха создает еще большее имущественное неравенство.

Безусловно, сегодня появляется все больше богатых людей, готовых поднимать ставки на аукционах до 100 миллионов долларов и выше. По подсчетам Пикетти, к 2045 году богатейшие жители земли – а они составляют одну десятую процента от ее населения – будут владеть половиной всех богатств планеты. Может статься, им будет принадлежать и половина всех великих произведений искусства, находящихся в частных руках. А пока бóльшая часть этих великих произведений демонстрируется на топовых художественных ярмарках, которые ВИП-персоны, способные такое искусство покупать, посещают бесплатно по специальным приглашениям. Те же, кто себе этого позволить не может, платят высокие цены за билеты.

В ноябре 2014 года владелец хедж-фонда Стивен Коэн был единственным участником торгов нью-йоркского «Сотбис» и отдал 101 миллион за «Колесницу» Альберто Джакометти (1950) – бронзовую скульптуру хрупкой богини на колеснице с большими колесами, высотой 1,45 метра (см. ил. 1). Аукцион оценил «Колесницу» в 115 миллионов долларов. Лишь однажды скульптура была продана на аукционе за большую цену, тем не менее в прессе о сумме продажи писали как о неудаче аукционного дома, а не как об ошибке предварительной оценки.

В ноябре 2015 года уроженец Шанхая Лю Ицянь на аукционе «Кристис» в Нью-Йорке заплатил 170 миллионов долларов за «Лежащую обнаженную» (1917–1918), потрясающее живописное полотно Модильяни, изображающее обнаженную модель на выразительном красном фоне (см. ил. 2). В феврале 2016 года основатель и топ-менеджер чикагского хедж-фонда Кен Гриффин заплатил фонду Дэвида Геффена 500 миллионов за две работы в стиле абстрактного импрессионизма – «Смешение» Виллема де Кунинга (1955) и «Номер 17А» Джексона Поллока (1948).

Слышали ли вы когда-нибудь про Адриана Гение? Этому перспективному румынскому художнику не было и сорока, когда его картина «Никелодеон» (2008) (см. ил. 3) в октябре 2016 года была выставлена на лондонском «Кристис» с изначальной оценкой от 1–1,5 миллиона фунтов стерлингов (1,2–1,9 миллиона долларов). Словом «никелодеон», которое послужило названием этой большеформатной картины (2,36 × 4,14 м), в Америке начала XX века называли маленькие, часто передвижные, кинотеатры. Картина была продана за 7,2 миллиона фунтов стерлингов (9 миллионов долларов). Арт-дилер из Лос-Анджелеса Стефан Симчовиц экстравагантно охарактеризовал Гение как «нового [Фрэнсиса] Бэкона»[2]. За «Никелодеон» торговались семеро участников, из двоих финалистов каждый имел возможность предложить значительную сумму, и ни один не хотел отступать. Лот приобрел коллекционер из Европы, участвовавший в торгах по телефону.

Те самые представители одного процента, кто тратит целые состояния на работы Джакометти, Уорхола и им подобных, проблемой для художественного рынка не являются, по крайней мере в долгосрочной перспективе. Куда более серьезная проблема – заоблачные цены, которые платят за произведения начинающих художников. Представьте, например, что за работы художников, не имевших прежде ни одной персональной выставки с признанным дилером, на одном-единственном осеннем аукционе 2014 года было отдано несколько миллионов долларов. Художникам стало еще сложнее получить признание, если за их произведения не платят больших денег. Искусство продать как можно дороже во всей красе.