В Михалкович - Поэтика фотографии.

Так же, как и тексты, различаются между собой изображения. Причем художественная картина или снимок окажутся более выразительными, сильней подействуют на зрителя в плане эмоциональном, чем изображения деловые, созданные с практической целью. Оттого основной проблемой в поэтике изобразительных искусств становится проблема "перевода". Б. Пастернак писал в стихотворении, знаменательно названном "Определение творчества": "И сады, и пруды, и ограды, //И кипящее белыми воплями // Мирозданье - лишь страсти разряды,//Человеческим сердцем накопленной". В изобразительных искусствах воспроизводятся объекты реальной действительности: "сады, пруды, ограды". Главная задача живописца, графика, фотографа состоит в том, чтобы сделать эти объекты носителями эмоционального содержания - произвести "перевод" их в "разряды человеческой страсти" ради выразительности изображения.

В фотографии операция "перевода" осложняется. Съемочная камера с большой точностью фиксирует объекты внешнего мира, затрудняя тем самым их превращение в носителей эмоционального содержания, то есть как бы препятствуя операции "перевода". Но коль скоро художественная светопись существует много десятилетий, значит, фотографы нашли решение проблемы "перевода". Цель нашей книги и состоит в том, чтобы рассмотреть методы, принципы, структуры, посредством которых он совершается.

"Перевод" в живописи. Фотография, как и живопись, имеет дело с объектами материального мира, причем с объектами не движущимися в границах изображения, как в кино, а взятыми в их статике. За многовековое существование живопись накопила множество приемов и методов "перевода", которыми юная фотография не могла не воспользоваться. Чтобы понять, как происходит "перевод" в фотографии, необходимо сначала увидеть, как он совершался в живописи.

О предметах, являющихся материалом для живописца, Р. Арнхейм говорит в книге "Искусство и визуальное восприятие": "Все в этом мире является уникальным, индивидуальным, не может быть двух одинаковых вещей. Однако все постигается человеческим разумом и постигается только потому, что каждая вещь состоит из моментов, присущих не только определенному объекту, а являющихся общими для многих других или даже всех вещей".

Как в живописи, так и в фотографии характеристиками, "общими для многих ... или даже всех вещей", являются линии, фактуры поверхностей, тона и колорит. Все эти характеристики используются художниками для выражения их замыслов, то есть становятся выразительными средствами. Как при помощи этих средств осуществляется "перевод", рассмотрим на примере одного из них - линии.

Еще со времен Возрождения ученая эстетика и практические руководства рекомендовали живописцам прежде всего заботиться о "disegno" - рисунке, лоскольку им. как считали, передается характерность предметов, а также определяется воздействие всей картины в целом. Линии, образующие рисунок, осмыслялись при этом как выражение "внутренних сил", которые заключены в изображаемых предметах. Отмечая подобные взгляды, М. Алпатов в "Этюдах по истории западноевропейского искусства" пишет о "способности художника превратить покрытый красками холст в подобие жизни, в образ, в котором в предметах открываются их внутренние силы". Далее, анализируя картину Эль Греко "Иоанн Креститель", исследователь говорит, что фигура пророка очерчена "трепетно-струящейся линией". Ее извивы напряжены, и это напряжение передается зрителю. Не только центральная фигура в полотне Эль Греко, констатирует Алпатов, но и "весь холст, как магнитное поле, заряжен энергией и вызывает в зрителе ответное волнение"

Аналогичные взгляды, как отмечает Е. Завадская, специалист по изобразительному искусству Дальнего Востока, были свойственны также неевропейской художественной традиции. В средневековом Китае, по ее словам, авторы трактатов о живописи говорили о "линиях силы", имея в виду общий абрис пейзажа и основные линии композиции. Го Си, один из таких авторов, утверждал: "Разглядывая объект издали, улавливают его линии силы; разглядывая его вблизи, улавливают его субстанцию". Завадская продолжает: "Несмотря на то, что "линии силы" или "динамические силы" в живописи представляют понятие довольно абстрактное, речь идет, по существу, о внутренней силе, которая пребывает в вещах".

Как видим, художниками, даже воспитанными в совершенно разных культурах, внешний мир воспринимается отнюдь не как статичная, застывшая материя. Любая вещь для них полна жизни: в предметах они ощущают энергию, почти осязаемую благодаря беспокойной динамике линий. Подчеркивая, укрупняя на полотне "внутренние силы", художник поднимается над частным, обращается к тому, что присуще не только определенному объекту, а является, как сказал Арнхейм, "общим для многих других или даже для всех вещей", и вместе с тем определенным образом характеризует данный объект.