Л Ионин - Идентификация и инсценировка

Поэтому, как сказано выше, многочисленные и разнообразные культурные модели, не являясь абсолютно новыми для России, пребывали в зародышевом состоянии. Это относится даже к тем из них, что имели в России богатую и даже многовековую традицию, но были подавлены в советское время и перешли в латентное, состояние. С распадом советской культуры возникла впервые за много десятилетий возможность их развертывания и публичной реализации.

Рассуждение в рамках социологической традиции подсказывает следующую логику становления и развертывания культурных форм. Сначала формируется социальный интерес. Происходит его осознание, и затем стихийно или целеустремленно, в виде группового фольклора или в трудах писателей и философов складывается доктринальное оформление этого интереса. Доктрина служит основанием его внешних вещных и поведенческих проявлений в разных сферах жизни: в политике, в праве, в быту - его предметных и пространственных презентаций.

В основе всего, следовательно, лежит социальный интерес. Но очевидно, что процесс становления и развертывания культурных форм должен выглядеть иначе в том случае, когда в силу утраты идентификации подавляющим числом членов общества утрачивается и более или менее осознанное представление о собственном интересе. Если человек не знает больше, кто он такой, он не знает, естественно, и того, в чем состоит его интерес. То же самое относится и к группам. Артикулированные социальные и политические интересы в обоих случаях отсутствуют. Интерес редуцирован к (а) элементарной потребности выживания и (б) потребности выработки нового образа мира, способного обеспечить устойчивую идентификацию.

С другой стороны, налицо множество готовых культурных форм, предлагающих как бы готовые варианты идентификации. Они существуют в зародышевом состоянии, но этот "зародыш" содержит в себе все необходимое для развертывания полноценной культурной формы: теоретическое и моральное учение, поведенческие предписания, даже имплицитную политическую стратегию (если речь идет о формах, предполагающих деятельность на политической сцене). Отсутствует только одно: непосредственный социальный интерес, на основе которого, предположительно, эта форма возникла и сложилась когда-то, еще до того, как перешла в зародышевое состояние. Другими словами, это "свободнопарящие" формы, не связанные в их нынешнем состоянии с социальными интересами и через них с определенными слоями и группами. Освободившись от запрета на публичную презентацию, они предлагают себя каждому, кто обеспокоен поиском идентичности, стремится обрести новый целостный образ мира с четкой фиксацией собственного места в нем.

Однако процесс идентификации индивидов в новой культурной форме (одновременно это процесс становления культурной формы, ее развертывания) происходит не так, как описано выше. Он не начинается, а завершается формированием социального интереса, не завершается, а начинается предметной. и поведенческой презентацией. Этот процесс, как бы обратный процессу возникновения культурной формы, можно определить как процесс ее инсценирования, или как культурную инсценировку.

Для индивидов, ищущих скорейшего выхода из их нынешнего неопределенного и неустойчивого положения, обретение внешних признаков идентификации является сигналом того, что прошлое преодолено. Но это скорее желаемое, чем на самом деле реализованное состояние.

К внешним свидетельствам идентификации, осваиваемым на начальном этапе культурной инсценировки относятся: а) усвоение поведенческого кода и символики одежды, б) выработка лингвистической компетенции, в) освоение пространств, в которых происходит презентация избранной культурной формы.

В сценических терминах это можно описать как овладение сценическим движением и изготовление реквизита, ознакомление с текстом пьесы и освоение мизансцен.

С формальной точки зрения не имеет значения, какая культурная форма при этом представляется: практически всегда этапы и составляющие их элементы одни и те же. Об этом можно судить на основании опыта презентации новых культурных форм в России во время и после перестройки. Во всех случаях - идет ли речь о "монархистах", "хиппи", "кришнаитах", "пацифистах", "панках", "сексуальных меньшинствах", "яппи", "новых русских", "коммунистах" или "фашистах" - на передний план на начальном этапе выдвигаются внешние знаки идентификации: униформа, сари или кожаные куртки, специфический жаргон, специфический стиль движений - форма приветствий, например, или походка (нужно обратить внимание на то, как по-разному ходят фашисты и кришнаиты, панки и хиппи: знаковая походка. Особенно явно это по время массовых демонстраций, которые специально служат целям презентации). Таким же знаком является присутствие в определенное время в определенных местах проведения презентаций. В основном это центральные улицы и площади больших городов (особенно если речь идет о политически ориентированных группах и движениях) или пешеходные зоны (если речь идет о неполитизированных культурных формах). Это также строения, улицы или местности, имеющие для той или иной группы историческую или культовую ценность. Они представляют собой подобающие декорации для разыгрывания "культурной пьесы". В одном случае это может быть театрализованное шествие кришнаитов с флагами, танцами и пением гимнов, в другом - процессия православных, обходящих церковь с крестом, в третьем демонстрация коммунистов, ориентированная на столкновение с милицией и насильственный разгон.