Клод Леви-Стросс: Раса и история

И все же эта соблазнительная игра, которой мы предаемся, почти не сопротивляясь, всякий раз, как представится случай (разве западный путешественник откажет себе в удовольствии обнаружить "средневековье" на Востоке, "век Людовика XIV" в Пекине перед Первой мировой войной, "каменный век" у туземцев Австралии и Новой Гвинеи?), чрезвычайно пагубна. Исчезнувшие цивилизации нам известны лишь в некоторых аспектах, которые тем малочисленное, чем древнее цивилизация, поскольку известные аспекты - то единственное, что выдержало разрушительный натиск времени. Итак, процедура состоит в принятии части за целое и в выводе, исходя из того, что некоторые аспекты обеих цивилизаций (нынешней и исчезнувшей) имеют сходство, об аналогии во всех аспектах. Но такой способ рассуждения не только логически нетерпим, но и в значительном числе случаев опровергается фактами.

Вплоть до относительно недавнего времени тасманийцы и патагонцы располагали инструментами, вырезанными из камня, а некоторые австралийские и американские племена еще изготовляли их. Но изучение этих инструментов весьма немногим поможет нам в понимании, как употреблялись эти орудия в эпоху палеолита. Каким образом действовали знаменитыми ручными рубилами, использование которых должно было быть настолько определенным, чтобы их форма и техника изготовления сохранились жестко стандартизированными на протяжении одной-двух сотен тысяч лет и на территории, простирающейся от Англии до Южной Африки и от Франции до Китая? Чему служили те необычайные вещи леваллуа, в виде уплощенных треугольников, встречаемые сотнями в археологических памятниках, по поводу которых нет ни одной удовлетворительной гипотезы? Чем были так называемые "batons de commandement"2из оленьей кости? Какова могла быть технология у культур тарденуаз, оставивших после себя невероятное число крошечных кусочков оббитого камня, имеющих бесконечно разнообразную геометрическую форму, но весьма немного инструментов размером с человеческую руку? Из всех этих случаев неопределенности видно, что между обществами палеолита и некоторыми современными туземными обществами все же существует сходство: употребление инструментов, вырезанных из камня. Но даже в плане технологии трудно пойти дальше: применение конкретного материала, типов инструментов, а значит и их назначение, были различными, и одни из них мало что сообщат нам о других в этом отношении. А каким образом они могли бы осведомить нас о социальных институтах или религиозных верованиях?

Одна из наиболее известных интерпретаций - из числа тех, что вдохновлены культурным эволюционизмом, - трактует наскальные рисунки, оставленные нам обществами среднего палеолита как магические наглядные изображения, связанные с охотничьими ритуалами. Ход рассуждения следующий: нынешние примитивные популяции обладают охотничьими ритуалами, которые часто кажутся нам лишенными утилитарной значимости; доисторические наскальные рисунки - и по их количеству, и по их расположению в самой глубине пещер кажутся нам лишенными утилитарной значимости; творцы этих рисунков были охотниками: стало быть, рисунки служили охотничьим ритуалам. Достаточно проговорить эту имплицитную аргументацию, чтобы заметить ее непоследовательность. Впрочем, она имеет хождение преимущественно среди неспециалистов, поскольку этнографы, располагающие непосредственным опытом общения с этими примитивными популяциями, столь охотно "под разными соусами" потребляемыми псевдонаучным каннибализмом, не почитающим полноту человеческих культур, солидарно утверждают, что ничто из наблюдаемых фактов не позволяет сформулировать какую-либо гипотезу относительно рассматриваемых памятников. И поскольку здесь мы ведем речь о наскальных рисунках, то подчеркнем, что за исключением южноафриканских наскальных изображений (некоторые считают их недавним туземным творением), "примитивные" искусства настолько же далеки от искусства мадлен и ориньяк, как и от современного европейского. Ибо эти искусства характеризуются весьма высокой степенью стилизации, вплоть до крайних деформаций, тогда как палеоисторическому искусству присущ захватывающий реализм. Вероятно, можно попытаться увидеть здесь начало европейского искусства; однако это будет неточным, поскольку на той же территории за палеолитическим искусством последовали другие формы, не обладавшие такой характеристикой. Преемственность географического местонахождения ничего не меняет в том факте, что на той же территории друг за другом следовали различные популяции, не знавшие искусства своих предшественников или не придававшие ему значения, и каждая из них несла с собой противоположение в верованиях, техниках и стиле.