Вера Лукницкая - Перед тобой земля

ИЗ ПИСЬМА

Февраль 1920

Поезд Петроград - Александров-Гай

...Ветер режет лицо, замораживает руки. Сигнальный огонь прыгает далеко-далеко сзади. Искры залетают в будку, бешено кружатся, жалят лицо.

Что, если сейчас что-нибудь попадется навстречу? Ух, не хочу и думать! Меня охватило какое-то сладкое, мучительное, щемящее чувство. Я испытываю наслаждение. Ах, как хорошо!

Вдруг залился свисток, жалобно и протяжно. И соединил собой все звуки в один сплошной вопль - водоворот звуков, чувство неудержимой быстроты до бессилия. Впился руками в поручни. Слезы показались на глазах и замерзли, хочется петь и смеяться. Красота! А поезд так же метеором промчался мимо мелькнувшего моста и тогда стал немного замедлять свой бешеный бег... Тише... Тише... Проходит станцию, начинает снова взбираться на подъем. Топка запыхала чаще, отрывистей. Я, как завороженный волшебными чарами, замер в своем положении. Руки окоченели. Я их не чувствую. Открываю регулятор на полный ход, и он, надрываясь, плавно преодолевает подъем и побеждает. Я создал красоту одним движением руки, одной мыслью!

... Я в Красном Холме. В душной теплушке. Добрались сюда только вчера, часов в 6 вечера. Проедем десять верст, день стоим. Не правда ли, весело? То я на паровозе, то, переодевшийся, в "гостях" в других теплушках. То лежу под потолком и вспоминаю Весьегонск... Как близки мне многие живущие в нем! Ваш друг эмбинец П. Лукницкий.

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

2.03.1920

Проснулся, повернулся на своей наре и выглянул в маленькое окошко оборудованного вагона-теплушки. Ехали мы очень мало по сравнению с тем временем, которое стояли на месте. Всем едущим в эшелоне запрещено выходить на станциях из вагонов, несмотря на длительные, часами, а иногда сутками, стоянки...

3.03.1920

Сегодня наш эшелон переправляют на другую сторону Волги по уложенному на льду реки пути, по одному вагону - лошадьми...

5.03.1920

Днем приехали в Красный Кут. Вокзал наполнен лежащими вповалку больными, вероятно, сыпным тифом. Здесь придется просидеть несколько дней. Сюда приехало начальство - Будасси и другие. Из их слов выяснилось, что жить будем в Новоузенске в бараках. Это мне больше улыбается - веселее, хотя и говорят - они такие, что сыпным тифом там болеют поголовно. Что ж, придется переболеть, как всем. В теплушке у нас тоже только и разговоров, что о вшах и заразе. От одних этих разговоров у меня чешется тело...

8.03.1920

... Не знаю, где я буду служить. В конторе мне не усидеть. Моя натура для конторы не создана, я слишком подвижен и спортивен, а не квакающая в конторском болоте лягушка. Изучить автомобильное дело? Принять приглашение в качестве артиста на сцене и фотографа и жить легкомысленной жизнью? Сейчас? Или все-таки машинистом паровоза, вести исключительно деловой образ жизни и очень тяжелый, но зато быть занятым настоящим делом? Плохо в этом только то, что мое светское образование будет забываться.

...Сильнейший ветер. Кругом степь, покрытая снегом, ослепительным в своей белизне под яркими лучами согревающего солнца. Попадается очень много верблюдов, частью запряженных в сани, а частью гуляющих по городу без присмотра. Город - землянки, мазанки и реже - деревянные дома. Впрочем, есть хорошие, каменные. Возможность заболеть тифом стопроцентная, что не помешало мне, однако, походить по городу из любопытства.

12. 03. 1920

В Новоузенск приехали часа в 4 пополудни. Ехали месяц...

...Только что вернулся из города. Город - обычный представитель провинциальной глуши, вроде Весьегонска. Посередине широкая улица Московская, с деревянными и каменными домами, страшно грязная. Город почти пустой: масса необитаемых домов с открытыми настежь дверьми и окнами, разобранными амбарами и сараями - произвел впечатление почти вымершего. Следы борьбы Красной Армии с белобандитами. Разрушенные бомбардировкой и пожарами дома.

Жить будем в бараках, теплушках и палатках...

20. 03. 1920

Эшелон за эшелоном прибывают в Новоузенск.

Управление во главе с главным инженером Будасси выселило Совнархоз, ЧК, милицию, все местные учреждения в панике. Служащие переселяются из вагонов в город, занимают и уплотняют квартиры, часть - общежитие. Пшеница здесь стоит около 60 р. пуд - все накидываются. За старые тряпки меняют коров, кур, свиней и т. д. Караваны верблюдов перевозят ежедневно со станции в город громадное количество стройматериалов. Весь Упрамот работает на Алгембу. Командиры воинских частей предлагают свои услуги для охраны Алгембы. Масса местных жителей толкует о всесильной Алгембе, и толпы народа жаждут записаться в Алгембу, чтобы получать пайки. Совнархоз охотно дает любые материалы из имеющихся у него. Все лица, препятствующие в чем-либо Алгембе, высылаются из города, арестовываются и предаются суду. Будасси - владыка. Жители бегают со всех концов города посмотреть на него. У всех на устах мандат Будасси, который подписан самим Лениным.