Казимир Малевич - Том 4. Трактаты и лекции первой половины 1920-х годов

Письмо К. С. Малевича к М. О. Гершензону из Ленинграда в Москву, 13 октября 1924 года // Малевич, т. 3, с. 352–353.

См.: Шатских А. Малевич после живописи // Малевич, т. 3, с. 11.

В своих показаниях арестованный Игорь Терентьев сообщил: «Однажды я принес Малевичу книгу Ленина „Материализм и эмпириокритицизм“, предлагая ему прочитать эту книгу, чтобы лучше понять свои собственные теории. Малевич сказал, что он „мудреных книг не понимает“ и понимать их не считает для себя обязательным» (Следственное дело Игоря Терентьева (1931)/Публ. С. В. Кудрявцева. Вступ. ст. и примеч. Н. А. Богомолова и С. В. Кудрявцева // Минувшее: Исторический альманах. 18. М.; СПб: Атенеум-Феникс, 1995. С. 592–593).

Малевич К. О субъективном и объективном в искусстве и вообще // Сарабьянов Д., Шатских А. Казимир Малевич. Живопись. Теория. М.: Искусство, 1993. С. 243–244, 248.

См.: Martineau Е. Malevitch et la philosophie. La question de la peinture abstraite. Lausanne: L'Age d'homme, 1977; Гройс Б. Малевич и Хайдеггер // Wiener Slawistischer Almanach. Bd9, 1982. S. 355–356; Padrta J. Suprematismus Kazimir Malevich'a. Praha: Torst, 1996 (главное внимание сравнительному анализу теорий Малевича и философии Хайдеггера отведен первый раздел: «Svet jako bezpredmetnost, nebo Veony klid (Esej о problematickem humanismu)», c. 8-75). См. также: Малевич, т. 3, с. 23, 52.

Малевич, т. 3, с. 353.

Примечательны словесные расшифровки дробей, вынесенные в некоторые заглавия: так, 1/48 и 1/49 определяются как «одна сорок восьмая» и «одна сорокдевятая»; 1/46 и 1/47 — «1/46 часть» и «1/47 ч. в»; таким образом подчеркнуто, что эти «блоки» являются «сороквосьмой» частью одной композиции. Первый вариант тракта та «1/41. Философия калейдоскопа», носящий название «О художественном начале», открывает собой рукопись «Супрематизм. Мир как беспредметность, или Вечный покой. Абсолют<���ная> философ<���ия>» (см. примеч. к трактату 1/41 в наст. изд.).

Текст с авторским названием «Свет и цвет» (Записная книжка А. 1923 СМА, инв. № 31) не имеет авторской маркировки 1/42; см. также примеч. к трактату 1 /42 в наст. изд.

Всестороннему анализу метафизики света у Малевича отведен раздел в изд.: Padrta J. Rfzimir Malevic a Suprematismus. Praha Torst, 1996. Э. 76-106.

Архив Малевича в СМА. инв. № 22.

Ведущие темы параграфов 41 и 42 первой части «Вечного покоя» отличаются от тем трактатов 1/41 и 1/42. Параграфы 43 (его номер зачеркнут) и 44 есть в первой части «Вечного покоя» — их ведущие идеи четко сформулированы Малевичем: несколько строчек крохотного 43-го параграфа увенчивает вывод «Всякая идея — результат сложения обстоятельств»; параграф 44 варьирует тему «Нуль как кольцо преображения всего предметного в непредметное» (Малевич, т. 3, с. 84). На настоящий день в обследованных составителем архивах нет ни сведений, ни упоминаний любого рода о существовании трактатов 1/43 и 1/44.

Как представляется, самому Малевичу в середине 1920-х годов стала ясна уязвимость медицинско-биологического дискурса в объяснениях художественных процессов; собственные сравнения пластических «бактерий» с палочкой Коха делали его теории легкой мишенью для борцов с «заразой буржуазного формализма».

Malewitsch К. Suprematismus — Die gegenstandslose Welt. Ubertragen von Hans von Riesen. Koln: Verlag M. DuMont Schauberg 1962, S. 27–29. Более подробно см.: Малевич т. 3, с. 60.

Луначарский A.B. Русские художники в Берлине // Огонек. М., 1927, 24 июля (цит. по: Луначарский A.B. Об искусстве. Т. 2. М.: Искусство, 1982. С. 216).

См.: Письма Казимира Малевич Эль Лисицкому и Николаю Лунину / Публ. А. Шатских, Л. Зыкова, А. Каминской. М.: Пинакотека, 2000. С. 2–21. См. также Приложение к наст, изд., с. 294–317.

Следует отметить, что в «эпистолярном» формате теоретических рассуждений крылась специфически советская подоплека: уже в 1924 году, чтобы послать за границу статью или книгу для публикации, надо было пройти цензуру; прохождение цензуры занимало много времени и никаких гарантий, что текст после многомесячного рассмотрения «особой комиссией» будет пропущен для публикации, не было. Наивная хитрость Малевича — пересылка статей как частных писем, которые затем предполагалось опубликовать («если бы наладить мои письма в печать в журналах, то гонорар нужно собирать и класть там же в кассу на мое имя»; см. наст, изд., с. 311), — была замечена и пресечена советскими официальными органами. Малевич сообщил в письме: «Хотел продолжить посылать письма о<���б> архитектуре, но оказалось, что если окажется, что Вы их напечатаете, то тоже буду за это отвечать, <���их сначала> нужно предьявить в особую комиссию» (см. наст, изд., с. 314),