Елена Коровина - Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

16 декабря 1794 года 19-летний клерк Уильям Айрленд доставал из дальнего угла стеллажа папку с нужными бумагами. За ней оказалась другая папка, небрежно кем-то давно притиснутая к стене. Такую большую кипу бумаг юноша не удержал, и в результате все оказалось на полу. Собирая листы, Уильям вдруг увидел под одним из них подпись, которую не смог бы спутать ни с какой другой, ведь именно ее отец чуть не ежедневно показывал сыну — единственный уцелевший автограф Великого Барда. Дрожащей рукой Уильям поднес старинный листок к свету, и — о, чудо! — эта подпись действительно напоминала шекспировскую.

Сильвестр Хардинг. Уильям Генри Айрленд

Забросив все дела, юноша понесся к отцу — уж Айрленд-старший сумеет понять, подлинный это автограф Драматурга или просто коварное совпадение. Антиквар долго вертел пожелтевший листок в руках. Бумага была подлинной — вот водяные знаки, которые проставлялись только на дорогих листах елизаветинских времен. Чернила отливали тем самым иссиня-черным цветом, характерным для XVII столетия, когда для блеска в чернила добавляли земляные орешки особого сорта. Текст тоже походил на правду: некий домовладелец в городе Стратфорде, что на Эйвоне, Майкл Фрезер, заключал договор на аренду дома с Джоном Хеммингом. Со стороны домовладельца свидетельницей выступала его законная супруга, а со стороны Хемминга — Уильям Шекспир. И подпись его была точь-в-точь как на известной закладной 1612 года, а потом и как на его завещании. И еще… Айрленд-старший порылся в памяти… Джон Хемминг — это же друг Шекспира, которому он даже что-то завещал. Неужели все сходится и в руках Самюэля неизвестный автограф Шекспира?! Да это же сокровище, национальное достояние!

Впрочем, антиквар был осторожен. К этому его приучила профессия. Он пригласил к себе на Норфолк-стрит всех тогдашних шекспироведов. И все они пришли к единому заключению — автограф подлинный. Но когда все кинулись поздравлять Айрленда-старшего, тот вытолкнул на середину комнаты сына: «Вот истинный творец этой находки! Это ему повезло. Это он — надежда нашего шекспироведения!» И Уильям, которого отец впервые столь бурно похвалил при всех, залился краской, словно девица. Но как же была приятна эта похвала отца!

С тех пор молодой Айрленд удвоил старания по поиску древних документов — вдруг еще что найдется. Теперь он ездил по архивам, лазил на старые чердаки и скрипевшие колокольни полуразвалившихся деревенских церквушек. Удача пришла неожиданно. В 1795 году его приятель, актер Монтегю Толбет, познакомил друга с неким джентльменом из Стратфорда-на-Эйвоне, который показал юношам еще одну деловую бумагу, подписанную Шекспиром. Увидев новый раритет, Уильям умолил владельца позволить ему поискать старинные бумаги у него в доме. Правда, поиски не принесли желанных плодов, зато сыскалась давно затерянная бумага, подтверждающая право этого человека из Стратфорда на земельную собственность, о которой он даже не подозревал. На радостях стратфордец пригласил Уильяма в свой деревенский дом, где хранилось еще больше старинных бумаг. И вот там, в сундуках на чердаке, нашлось еще несколько бумаг, не только имевших отношение к Шекспиру, но и содержащих собственноручно написанные Бардом строки, не вошедшие в его великие пьесы «Король Лир» и «Гамлет». Еще нашлось несколько писем Барда и его друзей.

Все это Уильям вывалил в руки отца, ошалевшего от этих найденных сокровищ. Айрленд-старший благоговейно прочел письма к Шекспиру приятелей-актеров, послание самой королевы Елизаветы I к великому Драматургу. Дрожащей рукой развернул расписку самого Шекспира, выданную графу Лестеру в получении 50 фунтов. На глаза его навернулись слезы, когда он прочел любовное послание Барда к Анне Хэтеуэй, ставшей впоследствии его женой. И уж совсем бедняга антиквар чуть не лишился чувств, когда из одного из старинных свернутых листов на его ладонь выпал. локон Шекспира.

И вот уже вся страна осведомлена о том, что произошла находка века. Антиквар на собственные деньги издает факсимиле текстов, записок, писем «Некоторые рукописи и деловые бумаги за подписью и печатью Уильяма Шекспира…» (1795). Королевская семья приглашает отца и сына Айрлендов на аудиенцию, где их чествуют как национальных героев.

Через некоторое время появилась и новая сенсация — среди бумаг нашлась доселе неизвестная пьеса Шекспира «Вортигерн и Ровена». Конечно, ее еще надо было переписать со старинной рукописи, не отдавать же в типографию раритет. «Вот этим и займется мой сын!» — с гордостью сказал папаша Айрленд. Теперь-то уж ему не приходит в голову называть Уильяма «безнадежным парнем».