Елена Коровина - Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

До чего дошло — на прошлой неделе пропал сам синьор Ареначчи, доверенный слуга маркизы д’Эсте, который много лет занимался вкладами этого всесильного семейства в монастыри Пармы. Кто похитил его — разбойники или папские слуги? Всем нужны сокровища монастыря.

Стража д’Эсте искала Ареначчи три дня — нашла мертвого в придорожном колодце. И ведь это доверенный слуга всесильных господ! А кто станет искать простого человека, такого как Антонио?! Хорошо, все давно забыли, что и он когда-то писал фрески для монастыря Сан-Паоло. Все-таки почти пятнадцать лет прошло…

Антонио тяжело осел на табурет у двери. Надо посидеть минутку, пока голова успокоится. Табурет заскрипел под его могучим телом, и художник любовно провел пальцем по старому дереву. Этот табурет он помнит столько же, сколько и себя…

Антонио родился в этом самом доме 46 лет назад — в 1488 году. Он помнит, как на этом табурете сидела его милая матушка, как сам он восседал на нем с деревянной лошадкой в руках. Лошадку выточил для племянника дядя Лоренцо — младший брат его отца. Дядя слыл художником-самоучкой — умел немного рисовать, немного ваять. Но отец Антонио, синьор Аллегри, не уважал младшего брата. Отец был купцом, не слишком богатым, зато почтенным. Он редко приезжал в родовой дом в деревушку Корреджо, ведь его лавка находилась в Модене. Туда он и забрал сына, едва тот подрос. Отец не пожалел денег на образование и определил наследника сразу к нескольким учителям. Антонио изучал и математику, и литературу, и даже медицину. Каким-то чудом отцу удалось пристроить сынишку к лучшему лекарю современности — Джованни Ломбарди. Ох и помогла же потом Антонио именно эта учеба! Ведь Ломбарди, как смог, открыл ему тайны анатомии. Отец тогда радовался — сын станет медиком. Но Антонио стал живописцем — и тела на его картинах всегда выглядели не плоскими и нарисованными, а живыми и дышащими. Позже благодарный Антонио даже написал портрет Джованни Ломбарди, правда, назвать его именем учителя постеснялся, подписал просто «Медик».

Ох уж эта его вечная робость-стеснительность! Из-за нее он не смог сразу сказать отцу, что хочет стать художником. Столько времени потерял в юности! Конечно, у своего дяди (того самого, который вырезал ему в детстве игрушки) он учился понемногу и скульптуре, и живописи, но ведь дядя мало что умел. Но однажды Антонио увидел в Болонье картину Рафаэля «Святая Цецилия». Ее красота привела юношу в такой восторг, что он воскликнул: «Ведь и я могу быть художником!» И вот, едва вернувшись домой, Антонио набрался храбрости и объявил, что станет живописцем. «С нас хватит и одного мазилки-неудачника, твоего дяди Лоренцо! — горестно возопил отец. — Ты еще больше обесчестишь фамилию Аллегри!» И тогда сын отрезал: «Я возьму псевдоним!» Так он стал зваться Корреджо — по имени своей родной деревушки. Но если бы он тогда знал, что, поменяв имя, он поменяет судьбу!..

Аллегри — значит «веселый, радостный». Ушло имя — ушла и веселость. Оказалось, творчество — тяжеленный труд. К тому же обычно юные живописцы начинают учебу в 10–12 лет, ну а Антонио Корреджо начал обучение в 20 лет. Да и учитель, Бианка Феррари, не ахти какой умелец попался. Но кого найдешь в провинциальной Модене?..

Хорошо, что на усердного великовозрастного ученика обратил внимание граф Манфреди, большой поклонник античного и современного искусства. Он стал поручать юноше кое-какие картины, подбадривал, как мог. Он даже спас Антонио в 1511 году, когда в округу пришла чума. Граф выехал в Мантую со всем семейством и забрал Антонио с собой. Так Корреджо попал в город, который славился своими культурными традициями. В домах мантуанской знати начинающий живописец увидел много картин и фресок, написанных мастерами Флоренции и Рима, познакомился с живописью великих Андреа Мантеньи и Леонардо да Винчи. Именно в Мантуе Антонио Корреджо и встретил свою будущую покровительницу — красавицу маркизу Изабеллу д’Эсте.

Эта влиятельнейшая матрона считалась «первой дамой Италии». Она была блестяще образованна, остроумна и темпераментна, играла на музыкальных инструментах и пела, даже обожала заниматься картографией и астрологией — предметами весьма опасными по тем временам. Ее личные сундуки вместо драгоценностей были забиты старинными фолиантами, хотя в замке ее супруга, Джанфранческо II Гонзаго, маркиза Мантуи, и находилась огромная библиотека. Но Изабелла хотела иметь личные книги, чтобы читать их в любое время дня и ночи.