Эдуард Фукс - Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая

Из позднейших эротических карикатур того времени назовем прежде всего двенадцать произведений Гаварни, объединенных под общим заголовком «Сцены интимной жизни».

Будучи хотя и самым ранним произведением Гаварни, эта серия обнаруживает в авторе беспощадного циника, который не испытывает никакого уважения к красиво драпируемой жизненной лжи, а неумолимо приподымает этот скрывающий занавес. Правда, его понимание вещей несомненно более приближается к истине, чем официальное отношение к ней. Бесспорно лучшие произведения из всей этой серии два — «До и после грехопадения», — в них чувствуется истинный дух Гаварни. В то время как Адам беспечно развлекается пусканием мыльных пузырей и старается занять этим и Еву, ее любознательное воображение целиком погружено в мысли о том, нет ли на свете более интересных вещей, чем эти мыльные пузыри. И воображение ее в образе змеи раскрывает перед ней иной мир: в экстазе она внимает сладостным тайнам. Это «До грехопадения». Карикатура же, изображающая «После», полна действительно большого остроумия. С грустью Адам и Ева вспоминают об утраченном счастье неведения, — но этой грустью полон только их ум; фантазия их полна раскрытой тайной: наш грех был в конце концов все-таки прекрасным и сладостным, и мы не променяли бы его, пожалуй, на все блаженства рая. Иными словами: чувства не хотят знать о холодном расчетливом рассудке. Оба эти рисунка, кстати, единственные символические во всей серии. Все другие изображают интимные сцены действительной жизни. Они иллюстрируют то, что происходит постоянно в «порядочных» домах: ласки смелого гостя и не слишком застенчивой хозяйки; взаимное посвящение жениха и невесты в тайны любви, когда ночная темнота аллеи скрывает их от взоров родителей; отдых жениха богатой, но некрасивой девицы в каморке ее смазливенькой горничной и т. п.

Без всякой символики, как величайший из реалистов, Домье возвышает свой голос в защиту прав чувственности: «Vilain dormeur! va…» («Противный соня, иди…». — Ред. ) Тут всего только слова, но сколько в них силы и убедительности, особенно когда они вложены в уста такой молодой и хорошенькой женщины. Говорят, что кисти Домье принадлежит еще целый ряд эротических сцен в стиле гротеска; однако нам, к сожалению, не удалось познакомиться ни с одной из них.

Большее число эротических произведений знаменитого коллеги Домье, Анри Монье, пришлось нам видеть: в одной только коллекции их было свыше ста штук; всего же их насчитывается несколько сот. Все эти картинки тщательно и деликатно выписаны в красках и тоже изображают «Сцены из жизни». Будучи чужды символике, они проникнуты тем же сатирическим духом, что и произведения Гаварни. В отдельности каждая из них не представляется карикатурой, но в совокупности они, несомненно, были созданы сатирической тенденцией к изображению буржуазной порядочности не в том виде, как она официально предстает перед светом, а в том, какой она имеет дома, у себя.

В политической карикатуре этой эпохи не было, конечно, недостатка в эротических мотивах. Первым, за что принялись деловые предприниматели, был эротический комментарий недавнего прошлого, те скандальные истории, с которыми были связаны имена Наполеона, Людовика XVIII и Карла X. Примером такого «заднего ума» служит карикатура «Людовик XVIII и мадам дю Кейла». Это наиболее скромная карикатура из восьми, образующих целую серию. Но покойники не заставляли забывать и о живых, о Камбасересе, государственном канцлере Наполеона I, о Казимире Перье, министре Луи Филиппа, и других. Если сегодня карикатура раскрывала тайны альковов орлеанистов, то завтра орлеанисты платили той же монетой легитимистам. Двор и семья Луи Филиппа старались быть образцом буржуазной добродетели. Сатирическое же острумие вводит нас в будуар мадам Аделаиды, где король, только что распинавшийся перед нравственностью, дает ощутительный щелчок этой же самой морали. Подобно королю, и у всех его советников и сторонников его системы была своя интрижка, которой они развлекались от тягостей политики и от скуки общественной нравственности: и у Себастиани, и у Казимира Перье, и у Лаффита, [25] Себастиани — министр иностранных дел; Перье — министр внутренних дел; Лаффит — глава кабинета, министр финансов . Ред. и у других. Никого из них не оставляет в покое циничное остроумие. Оно сообщает, что на вопрос своей подруги: «Ты меня любишь сильно?» — Себастиани отвечает: «Больше, чем мой портфель»; оно рассказывает, что Казимир Перье говорит ласкающей его возлюбленной, графине Фуа: «Только твои нежные ласки отвлекают меня от скуки всей этой политики!», и т. п. А иллюстрации, которыми циничный сатирик снабжает недвусмысленный текст, не дают публике и минуты сомневаться, что на сей раз министры говорят действительно чистую правду.