Зинаида Николаевна, необыкновенная красавица, без усилий отказалась ради семьи от светской жизни, всегда сопровождала мужа туда, куда требовала его служба, терпела ради него неинтересных ей знакомых и была снисходительна к мужниным чудачествам, резкости и солдатской прямоте.
Пластичная, высокая, изящная, княгиня Юсупова являлась украшением любого придворного приема. Но она была довольно равнодушна к пышности и роскоши. И уютнее чувствовала себя на выставках, в концерте, играла в благотворительных спектаклях и была не лишена комедийного дара. Станиславский, однажды увидевший такое представление, уговаривал ее идти на сцену.
А княгиня занималась домом, вела все дела многочисленных родовых имений, к которым муж был равнодушен, воспитывала сыновей, с которыми она была излишне терпелива и мягка. Сыновья считали ее своим другом и почитали лучшей из всех женщин на свете. «Моя мать была очаровательна, — писал Феликс Юсупов-младший. — Со стройной талией, тонкая, грациозная, с очень темными волосами, смуглым цветом лица и голубыми глазами, блестящими, как звезды. Она была не только умна, образованна, артистична, но исполнена самой обаятельной, сердечной доброты. Ничто не могло сопротивляться ее очарованию».
Одна из дам испанского двора оставила такой отзыв о Юсуповой: «Княгиня была очень красивой женщиной, она обладала такой замечательной красотой, которая остается символом эпохи».
Но чаша страданий не минула Зинаиду Николаевну. Подростками умерли двое из сыновей. Старший сын Николай, так похожий на нее, за полгода до своего 26-летия погиб на дуэли: отказавшись стрелять, был убит выстрелом в упор начальником дворцовой охраны Юсуповых графом Мантейфелем, приревновавшим к нему свою молодую жену. С тех пор Феликс навсегда стал самым близким для нее человеком. У них было удивительное родство душ. Когда перед революцией 1917 года Феликс организовал убийство Распутина, именно мать первой оправдала его: «Ты убил чудовище, терзавшее твою страну. Ты прав. Я горжусь тобой».
После смерти старшего сына Зинаида Николаевна почти полностью посвятила себя благотворительности. Только в Петербурге под ее покровительством находилось несколько десятков приютов, больниц, гимназий. Она делала крупные пожертвования в церковь и на культурные начинания, во время войны содержала на свои средства санитарные поезда и лазареты, в своих дворцах и имениях организовывала санатории и больницы для раненых. Была попечительницей приюта для солдатских вдов. Оказывала материальную помощь Елизаветинскому и Круповскому приютам, Ялтинской женской гимназии, школам в имениях, церквям, столовым для голодающих, выделяла пожертвования для семей черногорцев. За свою патриотическую деятельность Зинаида Николаевна была награждена дипломами и благодарственными письмами многих обществ и учреждений: «Общества ревнителей русского исторического просвещения в память императора Александра III», Российского общества Красного Креста, Елизаветинского благотворительного общества.
Портрет З. Н. Юсуповой.1900–1902
Вместе с мужем Зинаида Николаевна владела уникальными художественными коллекциями. В 1900 году целиком на средства их семьи был создан греко-римский зал нового Музея изящных искусств в Москве (ныне ГМИИ им. Пушкина), который долгое время носил ее имя. Здесь нашли свое место уникальные художественные произведения из собственного собрания Юсуповых, которые несколько столетий занимались коллекционированием художественных шедевров со всего мира. Зинаида Николаевна и ее муж еще задолго до революции, в 1900 году, составили завещание весьма неординарное для своего времени, в котором говорилось: «В случае внезапного прекращения рода нашего все наше движимое и недвижимое имущество, состоящее в коллекциях предметов изящных искусств, редкостей и драгоценностей, собранных нашими предками и нами… завещаем в собственность государства в видах сохранения сих коллекций в пределах империи для удовлетворения эстетических и научных потребностей Отечества».
Портрет Зинаиды Юсуповой написал художник Валентин Серов. Мало кто в истории русского искусства получил такое категорическое признание с первой своей выставки. Он — первый в портретной живописи России конца XIX — начала XX веков. Как никто до него из русских художников, Серов знал мир своих современников. Говорили: «У Серова писаться опасно» — его портреты с небывалой остротой раскрывали души портретируемых, как бы искусно они ни прикрывали свое «я».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу