Александр Кукаркин - Мифы западного кино

Много в фильме сцен, рассчитанных на чисто внешний эффект: и эпизод шантажа, и сцена в суде, где «неожиданно» звучит: «Я — муж обвиняемой. А ее сын — этот адвокат, который случайно стал защитником своей родной матери». С не меньшей наивностью и прямолинейностью обрисованы и сами характеры персонажей фильма: сверхблагородная, сверхчестная и сверхнесчастная героиня, преданная ей до гроба подруга, жестокий и страшный злодей и т. п.

Мелодрамы подобного типа не имеют ничего общего с реальной действительностью. А их откровенная мораль, гласящая, что благородство и честность всегда вознаграждаются, несет в себе великую ложь, ибо прямо противоречит принципам, на которых строится породившее такое искусство буржуазное общество.

Лживость морали и этических норм мелодрамы прослеживается во всех без исключения ее разновидностях, будь это фильмы из городской или сельской жизни, музыкальные картины, экзотические «колониальные» или библейские боевики.

Механическое деление героев на хороших и плохих, изображение преувеличенных чувств и эмоций (без всяких тонкостей и оттенков), слезливый сентиментализм — им до предела напичкан любой фильм такого рода — все это свидетельствует о том, что мелодрама рассчитана на «упрощенное восприятие», предназначена для «незрелого ума».

Жанр этот — специфичный для буржуазного искусства. Свои отличительные черты кинематографическая мелодрама унаследовала от театральной, которая зародилась около двух столетий назад. Вначале мелодрама в европейском театре имела известную прогрессивную направленность, поскольку она содержала в себе элементы протеста против феодальных форм классового угнетения и классовой несправедливости. После того, как буржуазия пришла к власти, мелодрама утеряла это социально-общественное звучание, ее содержание было сужено рамками семейных, личных, любовных отношений.

В кинематографе мелодрама быстро завоевала прочные позиции прежде всего потому, что даже ограниченный, индивидуалистический протест ее героев против той или иной житейской несправедливости создавал видимость демократической и гуманистической направленности. Пускай борьба за справедливость, которую вел герой такого фильма, неизменно носила личный и внесоциальный характер — она все же обеспечивала симпатии и сочувствие зрителей, безуспешно жаждавших встретить справедливость в окружавшей их действительности.

За десятилетия своего существования киномелодрама создала длинную галерею собственных героев и героинь, которым обыватели поклонялись с большей фанатичностью, чем древние греки олимпийским богам и богиням. Но если бы в этом густонаселенном целлулоидном Пантеоне провести конкурс по примеру, скажем, конкурсов красоты, то «мисс Мелодрамой» была бы избрана, без всякого сомнения, актриса немого кино Мэри Пикфорд. Ее фильмы могут служить неким олицетворением тех канонов и той морали, на которых строится почти любая мелодрама.

Мэри Пикфорд играла чаще всего роль «золушки» — бедной девочки-подростка, достигающей счастья скромностью, добротой, трудолюбием. Пуританская нравственность и вера в провидение всегда приводили ее к победе при столкновении с любой житейской несправедливостью.

Во всех мелодраматических фильмах с участием Пикфорд — как, впрочем, и любой другой актрисы или актера — такая победа достигалась легко, иначе ведь можно бросить тень на существующий строй жизни, на его порядки. Эту победу, как правило, приносил на своих крылышках Амур, который пронзал стрелами любви к бедной красавице сердце какого-нибудь богача (сколько раз та же Мэри заставляла жениться на «золушках» прекрасных, то бишь богатых принцев!). В других вариантах жертвами Амура — этого поразительного невежды в вопросах социального неравноправия — бывали дочка миллионера и предприимчивый, но безденежный юноша.

Коммерческое кино стремится угождать самым разнообразным вкусам своих многомиллионных зрителей. Одновременно с Мэри Пикфорд на экранах появился своеобразный женский вариант злодея — «вамп» Теда Бара. Чувственное лицо этой «роковой женщины» с страстным, магнетическим взглядом из-под тяжелых век изображалось на рекламе по соседству с черепом и скрещенными костями. Кино «открыло, что у человека есть пол» (Терри Рэмси), но сразу же использовало это «открытие» в извращенном, сексуальном плане с целью вызвать у зрителей повышенный, скандальный интерес. Эротизм фарисейски прикрывался здесь морализирующими финалами, которые гласили, что «грешная любовь ведет только к могиле». Как и положено по законам мелодрамы, в конце каждого такого фильма соблазнительница оказывалась наказанной, заблудший муж возвращался в лоно своей семьи и нарушенный было правопорядок восстанавливался.