Ясунари Кавабата: Мэйдзин

– Я думал, что ход будет в центре доски... – оправдывался Явата, затем с натянутой улыбкой отошёл от доски.

Чёрные стремятся уничтожить влияние белой группы внизу справа на доске, которое грозит превратиться в неприступную позицию, они завязывают борьбу в центре доски и в самый разгар этой борьбы, по логике, не должны делать ход в другом месте. Нет ничего удивительного, что Явата искал записанный ход в центре, затем внизу справа, и не находил его.

В ответ на 121 ход чёрных Мэйдзин построил глаз в группе белых на верхней стороне доски. Если бы он этого не сделал, то белая группа из восьми камней неминуемо погибла бы. Не ответить на такой ход чёрных было все равно, что не ответить на ко-угрозу во время ко-борьбы, и это означало бы проигрыш.

123 ход чёрных был сделан всего за три минуты, он продолжал атаку в центре доски. Это был предварительный удар справа и снизу. 127 ход также продолжил атаку в центре. 129 ходом чёрные, наконец, ворвались в расположение белых с разрезанием. Ещё раньше, на 120 ходу Мэйдзин построил “дурной треугольник”. По этому-то треугольнику и пришелся удар.

Ву Циньюань так прокомментировал эту ситуацию:

– Белые на 120 ходе сыграли жестко, поэтому и чёрные отважились на жёсткую игру – я имею в виду ходы от 123 до 129. Такую манеру, как у чёрных, часто можно видеть в партиях, приходящих на ближнем бое, когда игра идет вплотную. Это тоже проявление боевого настроения игрока.

И вот в этот-то момент Мэйдзин оставил без внимания убийственное разрезание чёрных, не ответил на него, а перешел в контратаку справа внизу, стремясь придавить чёрных к краю доски.

Я опешил. Это тоже был совершенно неожиданный ход. Я ощущал в мышцах напряжение, словно и меня ненароком задел злой дух, овладевший Мэйдзином. Неужели на 129 ход чёрных, ход первостепенной важности, Мэйдзин так странно ответил, видя, что осталась щель для вторжения чёрных. Может быть, он захотел сбить с толку чёрных и втянуть их в эндшпильную контригру? Или он искал бешеной схватки, в которой сам получаешь ранения, но и противника валишь с ног? Казалось даже, что этот 130 ход продиктован не столько боевым духом, сколько яростью.

– Милое дело, милое дело... – повторял Отакэ Седьмой дан, – вон оно как обернулось.

Он думал над следующим 131 ходом. Незадолго до перерыва на обед он опять проговорил:

– Потрясающая вещь получилась. Страшный ход. Прямо потрясающий? Я сделал глупость и вот теперь мне выкрутили руку...

– Как на настоящей войне, – печально проговорил судья Ивамото Шестой дан.

Он, конечно, имел в виду, что в реальной войне часто возникают случайности, которые и решают твою судьбу. Таким оказался и 130 ход белых. Все планы игроков, все их расчёты, различные прогнозы профессионалов, не говоря уж о любителях, всё было опрокинуто этим единственным ходом и полетело кувырком.

Любитель, я ещё но понимал, что 130 ход белых означает проигрыш “непобедимого” Мэйдзина.

Однако и я чувствовал, что произошло серьёзное событие. Не помню точно, сам ли я пошёл вслед за Мэйдзином, когда тот направлялся на обед, или он пригласил нас. Но только не успели мы зайти в его комнату и рассесться, как Мэйдзин тихо, но твёрдо сказал:

– Всё, партии конец! Записанный ход Отакэ-сан убил её. Это всё равно, что на готовую картину посадить кляксу... Как только он сделал этот ход, мне сразу захотелось бросить эту партию. Дать ему понять, что это была последняя соломинка... Я и вправду считал, что партию лучше бросить, но потом передумал.

Не помню, кто был тогда при этом разговоре – Явата или Гои, а может быть, и тот, и другой, но только помни, что все молчали.

– На такой ход может быть только один ответ. Вот он и решил таким способом выкроить себе ещё два дня на обдумывание. Пройдоха! – сказал, словно плюнул, Мэйдзин.

Все молчали. Невозможно было ни поддакивать Мэйдзину, ни защищать Седьмого дана. Все мы сочувствовали Мэйдзину. Тогда я ещё не понимал, что уже во время игры Мэйдзин был так разгневан и одновременно разочарован, что хотел отказаться от дальнейшей игры. Когда же он сидел за доской, то ни лицом, ни жестом не выдавал своих чувств. Никто из присутствовавших тогда не заметил бурю в душе Мэйдзина.

Правда, как раз в тот момент Явата слишком долго не мог найти записанный на бланке ход и, когда, наконец, нашел его и поставил камень на доску, то тем самым отвлёк на себя внимание всех. Поэтому на Мэйдзина тогда никто не смотрел. Однако, тот почти мгновенно, без раздумий сделал следующий 122 ход. Произошло это, так быстро, что даже стрелка секундомера с того момента, когда Явата нашел ход, и до хода Мэйдзина не успела сделать один оборот. Однако, за эти считанные секунды Мэйдзин смог взять себя о руки, причём выдержка не изменила ему и в течение всего игрового дня.