Борис Носик - Швейцер

Швейцер подписал декларацию против американской агрессии во Вьетнаме и в последней своей беседе с журналистом из ГДР еще раз осудил эту агрессию. Вообще последние годы его жизни отмечены живейшим интересом к жизни ГДР и других социалистических стран. Нынешний Председатель Народной палаты ГДР Геральд Геттинг, дважды посетивший Ламбарене, передает следующее высказывание Швейцера: «Ваши слова о том, что мое требование благоговения перед жизнью все чаще находит отклик в социалистическом мире, вселили в меня надежду – придет время, когда самое человечное из всех требований, какие существуют на земле, станет явью в обновленном обществе».

Так логика универсальной этики Швейцера, несмотря на всю его либерально-буржуазную ограниченность, привела великого гуманиста XX века к активному вмешательству в движение за мир, к бескомпромиссной позиции в самых актуальных политических проблемах современности.

Доктор философских наук А. Гулыга

Это было совсем недавно. В Черной Африке, в самом сердце джунглей, умер старый доктор. Он был очень стар и умер от старости и усталости, умер тихо, как уснул. Как опадают листья, как умели умирать его пациенты, африканцы. Он очень устал. Больше полсотни лет назад он приехал в душные, нестерпимо жаркие джунгли Габона лечить народ, заброшенный богом и людьми.

И вот он умер. На площадке, выжженной солнцем, под его окнами сидели на земле африканцы и белые. Ритмично пели габонцы. И тамтамы стучали по деревням, возвещая смерть Великого Белого Доктора. И мигали костры в ночи. И сколько стариков подумало в эту ночь о нем и о себе, ворочаясь без сна на голой земле: «Он умер, бедный старик, а кто вылечит мои язвы?» И сколько молодых матерей подумали, что старый колдун Оганга лучше всех мог принимать роды. Он разрешил бы назвать мальчика в свою честь – Месье-Альбер или еще лучше Доктор-Швейцер. Это принесло бы удачу малышу, который шевелится под сердцем.

Умер Старый Доктор из джунглей. Прокаженные сколотили грубый гроб без крышки и накрыли Доктора пальмовыми ветвями. Черные и белые руки понесли его к могиле. И белые сестры запели «Ah, bleib mit deiner Gnade», старый гимн, который он так любил, который пели еще дома его отец-пастор, и его дед-пастор, и все виноградари Мюнстерской долины. Детишки из деревни прокаженных стройно запели по-своему, и плакальщики заголосили на галоа: «Леани инина кенде кенде».

Многие говорили в тот день те же пять слов, на галоа и пахуан, на французском и немецком языках, на голландском, чешском или английском – «Он был как отец нам».

И человек из правительства прилетел от самого президента. Он сказал, что умер самый старый и знаменитый габонец. Может быть, даже более знаменитый, чем сам президент. И еще он сказал, что умер самый уважаемый гражданин мира – человек, принадлежавший всему миру... И газеты всего мира писали, что это горе для всех.

Но бог с ними, с газетами. Сколько человеческих сердец сжалось при этой горестной вести, ощутив эту потерю как свою.

Когда-то, чуть не полстолетия тому назад, когда Старый Доктор подходил лишь к середине своей жизни, он написал о людях, которые много значили для него в детстве и юности и кого уже унесла смерть:

«Сколько раз с чувством стыда повторял я про себя над могилой слова, которые должен был бы сказать усопшим, когда знал их живыми».

Как много людей повторили про себя эти слова теперь, когда весть о смерти Старого Доктора облетела мир!

Во всем мире его называли Великим Человеком. В этом мнении сходились (может быть, впервые за свою жизнь) президенты и философы, поэты и врачи, ученые и священники, политики и музыканты. Австрийский писатель Стефан Цвейг писал о нем почти в таких же словах и с таким же пафосом, как Мариэтта Шагинян; Вальтер Ульбрихт – с таким же почтением, как Уинстон Черчилль; Альберт Эйнштейн – с таким же пиететом, как настоятель Кентерберийского собора Хьюлетт Джонсон или папа Павел VI; Ганди и Неру – с такой же нежностью, как Отто Нушке или Отто Гротеволь; Ромен Роллан – с такой же теплотой и дружбой, как Пабло Казальс.

Кого считают великими людьми? Не так-то просто ответить на этот простой вопрос. Того, кто умеет найти свой собственный путь и всегда последовательно идти своим путем? Того, кто умеет реализовать полностью заложенные в человеке потенции добра и таланта? Того, кто отдает себя без остатка служению людям и умеет преуспеть в этом бескорыстном служении? А вероятней, того, кто совмещает в своей личности и своем пути все это и еще многое...