Евгений Гусляров - Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.

Е. А. Арсеньева. Из завещания //

Литературное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1948. Т. 45—46. С. 650

В материалах своих г. Хохряков (первый биограф Лермонтова. — Е. Г .) говорит: «Елизавета Алексеевна дала отцу Лермонтова деньги, лишь бы он не брал сына. Может быть, деньги даны были, чтобы кончить споры об имении?»

Лермонтов ребенком бывал в имении отца.

П. А. Висковатов . С. 78, 22

Прошу тебя уверить свою бабушку, что я вполне отдавал ей справедливость во всех благоразумных поступках ее в отношении твоего воспитания и образования и, к горести моей, должен был молчать, когда видел противное, дабы избежать неминуемого неудовольствия.

Скажи ей, что несправедливости ее ко мне я всегда чувствовал очень сильно и сожалел о ее заблуждении, ибо, явно, она полагала видеть во мне своего врага, тогда как я готов был любить ее всем сердцем, как мать обожаемой мною женщины.

Ю. П. Лермонтов. Из завещания.

(Здесь и далее цит. по: Исторический вестник. 1848. № 10. С. 342)

Мы вполне понимаем, что было причиною, побудившею Юрия Петровича оставить сына у бабушки. Видим, что он решился сделать это на то время, пока мальчику нужен был женский присмотр. Подобные соображения, просьбы бабушки и сознание, что недостаток средств не позволит дать Мише тщательного воспитания, побудили отца временно с ним расстаться. Однако он не совсем отчуждается, — он думает навещать сына. Разлука его грызет, и вот, приезжая, он вместо ласки и задушевности встречает в теще подозрительность, боязнь насилия с его стороны: от него стараются скрыться в другом имении, вызывают родных на защиту. Все это, конечно, далеко не может подействовать успокоительно на Юрия Петровича. Легко понять, что впечатлительный, вспыльчивый характер должен был увлечь его опять на выходки, которые, конечно, не могли успокоить тещу. Так росли взаимное недоверие и неприязнь…

Надо полагать, что Лермонтов перенес в это время страшные мучения, что катастрофа, разыгравшаяся в семье, действительно чуть не довела его до самоубийства. Не говоря о том, что мысль эта встречается в лирических стихотворениях на страницах черновой тетради, мы находим ее в записанных сюжетах для драм...

П. А. Висковатов. С. 78—79, 83

В сельце Кропотове, бывшем постоянным местом жительства отца и родных теток поэта, еще в конце прошлого века были живы дворовые люди Лермонтовых... По их рассказам, поэт был резвый шаловливый мальчик, крепко любивший отца и всегда горько плакавший при отъезде обратно к бабушке.

В. М. Цехановский. К биографии М. Ю. Лермонтова //

Исторический вестник. 1848. № 10. С. 396

Сын же крепко любил своего отца.

П. А. Висковатов . С. 80

Благодарю тебя, бесценный друг мой, за любовь твою ко мне и нежное твое ко мне внимание, которое я мог замечать, хотя и лишен был утешения жить вместе с тобою.

Ю. П. Лермонтов . Из завещания

Семейная драма дошла до апогея своего, до высшего своего развития. Что тут произошло опять, мы знать не можем, но только отец уехал, а сын по-прежнему оставался у бабушки. Они больше не виделись, — кажется, вскоре Юрий Петрович скончался. Что сразило его — болезнь или нравственное страдание?

П. А. Висковатов . С. 82

...Долгом почитаю объяснить теперь тебе волю мою, а именно: сельцо Любашевка (Кропотово тож) составляет все наше недвижимое имущество — имение, в коем считается по 7-й ревизии 159 мужск. пола душ: из числа сих душ по 4 мужск. пола дворовых людей отделены еще покойной матерью моею каждой сестре и числятся за ними по ревизии, следовательно, остается 147 душ. Сие число должно быть разделено пополам между тобою, любезнейший сын мой, и тремя сестрами моими Александрою, Натальею и Еленою, которые между собою разделят по равной части: движимость, находящаяся в доме, должна быть отдана трем упомянутым сестрам. Предоставить им право жить по смерть их в сем доме и быть опекуншами и попечительницами.

Имение сие заложено в опекунском совете, и потому долг ляжет на число доставшихся каждому душ. Кроме сего, еще имеется на мне партикулярного долга три тысячи пятьсот рублей, которые и прошу заплатить из имеющихся двенадцати тысяч рублей в долгах по заемным письмам, на господине чиновнике 7-го класса Луке Алексеевиче Левшине — пять тысяч рублей, на тайной советнице Авдотье Евгениевне Боборыкиной — пять тысяч рублей и на девицах Екатерине и Елизавете Кошкиных — две тысячи рублей... Из остальных же, за уплатою моего долга восьми тысяч пятисот рублей, определяю четырем сестрам моим, полагая в том числе и замужнюю Авдотью Петровну Пожогину-Отрашкевичеву, каждой по две тысячи рублей ассигнациями, а остальное (слово зачеркнуто) пятьсот рублей, отпущенному на волю сестрою моею Александрою малолетнему Александру, по крестном отце Петрову.