Евгений Гусляров - Лермонтов в жизни. Систематизированный свод подлинных свидетельств современников.

Лермонтов — М. А. Лопухиной .

Петербург, середина октября 1832 г.

(Здесь и далее переписка, дневниковые записи и

произведения Лермонтова цит. по:

Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Худож. лит., 1976)

...Картина, которую вы прислали Алексису, очаровательна. А ваша музыка? По-прежнему ли вы играете увертюру «Немой из Портичи», поете ли дуэт Семирамиды, полагаясь на свою удивительную память, поете ли вы его как раньше, во весь голос и до потери дыхания.

А. Верещагина — Лермонтову .

Петербург, 25 октября 1832 г.

М-lle Аннетт говорила мне, что еще не стерли со стены знаменитую голову... Жалкое тщеславие! Это меня обрадовало, да еще как! Что за глупая страсть: оставлять везде следы своего пребывания. Мысль человека, хотя бы самую возвышенную, стоит ли запечатлевать в предмете вещественном, ради того только, чтоб сделать ее понятною душе немногих. Надо полагать, что люди созданы вовсе не для того, чтобы мыслить, раз мысль сильная и свободная — такая для них редкость.

Лерма — М. А. Лопухиной .

Петербург, 2 сентября 1832 г.

...Покойный отец мой был очень дружен с Лермонтовым, и сей последний, приезжая в Москву, часто останавливался в доме отца на Молчановке, где гостил подолгу. Отец рассказывал мне, что Лермонтов вообще, а в молодости в особенности постоянно искал новой деятельности и, как говорил, не мог остановиться на той, которая должна бы поглотить его всецело, и потому, часто меняя занятия, он, попадая на новое, всегда с полным увлечением предавался ему. И вот в один из таких периодов, когда он занимался исключительно математикой, он однажды до поздней ночи работал над разрешением какой-то задачи, которая ему не удавалась, и, утомленный, заснул над ней. Тогда ему приснился человек... который помог ему разрешить задачу. Лермонтов проснулся, изложил разрешение на доске и под свежим впечатлением мелом и углем нарисовал портрет приснившегося ему человека на штукатурной стене его комнаты. На другой день отец мой пришел будить Лермонтова, увидел нарисованное, и Лермонтов рассказал ему, в чем дело. Лицо изображенное было настолько характерно, что отец хотел сохранить его и призвал мастера, который должен был сделать раму кругом нарисованного, а самое изображение покрыть стеклом, но мастер оказался настолько неумелым, что при первом приступе штукатурка развалилась вместе с рисунком. Отец был в отчаянии, но Лермонтов успокоил его, говоря: «Ничего, мне эта рожа так в голову врезалась, что я тебе намалюю ее на полотне», — что и исполнил. Отец говорил, что сходство вышло поразительное.

А. А. Лопухин — А. А. Бильдерлингу //

Русская старина. 1887. Т. 53. Февраль. С. 508—509

Итак, по шотландским преданиям, фамилия Лермонтов восходит, ни более ни менее, как к XI столетию, и связывается с трагическою историею Макбета, увековеченного гением Шекспира. Понятно после этого, что генеалогия от герцога Лермы не может иметь места, а вместе с тем решается и этимологическая сторона вопроса — о правописании этой фамилии, которая непременно должна бы писаться через «о» (официально же она должна писаться через «а», потому что так записаны Лермонтовы и в гербовике и почти во всех официальных документах). Переход «о» в «а» весьма легко объясняется московским аканьем, тем более, что имя Лермонта имело и имеет ударение на первом слоге.

В. В. Никольский . Предки М. Ю. Лермонтова //

Русская старина. 1873. Кн. 7. С. 557—558

В пограничном с Англиею краю Шотландии, вблизи монастырского города Мельроза, стоял в XIII веке замок Эрсильдон, где жил знаменитый в свое время и еще более прославившийся впоследствии рыцарь Лермонт. Славился он как ведун и прозорливец, смолоду находившийся в каких-то загадочных отношениях к царству фей и потом собиравший любопытных людей вокруг огромного старого дуба на холме Эрсильдон, где он прорицательствовал и между прочим предсказал шотландскому королю Альфреду III его неожиданную и случайную смерть. Вместе с тем эрсильдонский владелец был знаменит как поэт, и за ним осталось прозвище стихотворца, или, по-тогдашнему, рифмача — Thomas the Rhymer; конец его был загадочен: он пропал без вести, уйдя вслед за двумя белыми оленями, присланными за ним, как говорили, из царства фей. Через несколько веков одного из прямых потомков этого фантастического героя, певца и прорицателя, исчезнувшего в поэтическом царстве фей, судьба занесла в прозаическое царство московское. Около 1620 года «пришел с Литвы в город Белый из Шкотской земли выходец именитый человек Юрий Андреевич Лермонт и просился на службу великого государя, и в Москве крещен из кальвинской веры в благочестивую. И пожаловал его государь царь Михаил Федорович восемью деревнями и пустошами Галицкого уезда, Заболоцкой волости. И по указу великого государя договаривался с ним боярин князь И. Б. Черкасский, и приставлен он, Юрий, обучать рейтарскому строю новокрещенных немцев старого и нового выезда, равно и татар». От этого ротмистра Лермонта в восьмом поколении происходит наш поэт, связанный и с рейтарским строем, подобно этому своему предку XVII в., но гораздо более близкий по духу к древнему своему предку, вещему и демоническому Фоме Рифмачу, с его любовными песнями, мрачными предсказаниями, загадочным двойственным существованием и роковым концом.