Клэр Томалин - Жизнь Джейн Остин

Бегая по окрестностям с братьями, Джейн порой отправлялась с ними в деревню, где каждый дом и каждое лицо были хорошо знакомы. Появление незнакомца — захожего разносчика или направлявшегося домой моряка — производило настоящий переполох. Если дети выбирали другое направление для своих прогулок — вверх по тропинке, то могли дойти до отцовской церкви. Или до дома семьи Дигуид, скрытого среди деревьев. Он был гораздо больше пасторского жилища, очень ветхий, с высоким старинным портиком. И здесь тоже жили мальчишки, ровесники братьев Остин, их было четверо, все страстные наездники и охотники.

В дождливую погоду они играли в большом амбаре, который был для детей просто незаменим. В хорошую — могли подняться по холму к Чиздаунской ферме, расположенной за деревней, — там все работали на их отца. А еще дальше проходила главная дорога, по которой кареты путешествовали на невообразимые расстояния, в места, названия которых постепенно становились знакомыми: Уинчестер, Саутгемптон, Портсмут, Андовер, Рединг, Ньюбери, Бат и Лондон. Кареты везли не только людей, но еще и письма, которые оставляли на постоялом дворе «Дин Гейт». Дети должны были забирать их оттуда и приносить домой. Их родители всегда ждали этих писем, читали, перечитывали, потом обсуждали в гостиной новости от тетушек, дядюшек, кузенов и кузин: от тети Хэнкок и кузины Элизы («из города»), от тети и дяди Купер и их детей, Джейн и Эдварда, из Бата, от тети и дяди Ли-Перро из Скарлетса, что в Беркшире, от старого дяди Фрэнсиса Остина из Танбриджа и от многих других.

В кабинете отца бесконечными рядами стояли книги: один из его шкафов занимал шестьдесят четыре квадратных фута стены. А мистер Остин все продолжал увлеченно собирать книги, и не только классику, но и новинки, которые он читал семейству вслух. К тому же был достаточно учен, чтобы показывать детям целые миры в миниатюре — под микроскопом: «анимолекулы» в капле воды, изысканную сложность язычка бабочки, личинку насекомого или рыбью чешуйку. Это захватывало воображение и доказывало, как премудро все во вселенной устроено Создателем. Но мир мистера Остина простирался и за пределы кабинета — на ферму. Дети часто видели, как он разъезжает верхом и совещается с управляющим Джоном Бондом. Их отцу приходилось быть в курсе цен на пшеницу и ячмень, на овец и поросят, нанимать и увольнять рабочих, решать, какие сорта зерновых сеять и когда начинать сбор урожая. А ведь были еще и пасторские обязанности, и воскресные службы. Он писал свои проповеди сам, но был достаточно бережлив в отношении своих мыслей: один из сохранившихся черновиков показывает, что он прочел одну и ту же проповедь семь раз в Дине и восемь — в Стивентоне. Джордж Остин был человеком занятым, но жизнерадостным, и, несомненно, домашний уют он ценил еще больше оттого, что сам вырос сиротой. Он не предавался ни пьянству, ни чревоугодию — традиционным слабостям деревенских священников. Будучи учителем и наставником своих сыновей, он умудрился не потерять их дружбы. Он спокойно принимал тот факт, что его дети не похожи друг на друга и пойдут они разными дорогами: Джеймс и Генри склонны к умственным занятиям, Эдвард не слишком преуспевает в учебе, но более практичен, а Фрэнсис — настоящий человек действия. Все они в равной степени получали от отца доброту и внимание. Вместе с тем мистер Остин не забывал и о житейском. Напутствуя Фрэнсиса перед отправлением в его первое морское путешествие, он советовал не только прилежно молиться, но и чистить зубы, да и вообще не забывать регулярно мыться [18] «В жарких странах, куда ты направляешься, чистота столь необходима для комфорта и здоровья, что я не стану на этом останавливаться — лишь попрошу тебя внимательно заботиться о своих зубах» (Джордж Остин — Фрэнсису Остину, декабрь 1788 г.). .

Величайшим днем всякой недели было воскресенье, когда мистер Остин, преображенный черным облачением, вел службу в церкви. Ну а его жена безраздельно властвовала в столовой, на кухне, в птичнике, саду и огороде… Там трудились не покладая рук. Выпекался хлеб, варилось и хранилось в подвалах пиво, в приходском хозяйстве были свои коровы, которые давали молоко, и девушка-молочница сбивала масло из сливок. Раз в месяц приходила прачка, принималась за горы грязного белья и распространяла вокруг себя пар и мыльную пену. В июне начинался сенокос, и детей снабжали маленькими граблями; в июле варили джемы и варенье; в августе собирали урожай; в сентябре слышались выстрелы — начиналась охота. Свобода, которую давали летом хорошая погода и длинные дни, была бесценной; чем дальше двигался год и короче делался день, чем раньше зажигали свечи и разводили огонь в гостиной и столовой, тем сильнее дети начинали ждать погожих морозных дней, чтобы можно было вновь убегать из дому на волю. Джеймс Остин писал о «женских ножках», которым не пристало пробираться через грязь, снег и слякоть, а вот мужчины и мальчишки почти всегда могли преодолеть неприятную дорогу верхом. Это была одно из различий между полами, с которым все считались и которое превращало плохую погоду в род тюремного заключения для женщин и девочек. Тем не менее простуды бывали у всех, и миссис Остин простужалась серьезнее, чем остальные. Даже такой энергичной особе, как она, иногда приходилось из-за болезни оставаться в постели. Но эпидемий не было, и трагедия, случившаяся с маленьким Джорджем Гастингсом, больше ни с кем не повторилась.