Николай Надеждин: Мэрилин Монро

Попасть в детский дом из семьи, где к ней неплохо относились, – доля незавидная. И десятилетняя девочка чувствовала себя одинокой и брошенной. И безумно тосковала. Ждала каждого прихода Грейс, считая дни и часы… А так – это была обычная школа для обездоленных детей. Те же уроки, те же задания. Только общая столовая, общая спальня. Распорядок дня, которого следовало придерживаться. Короче, настоящая детская «каторга».

Норма в подростковом возрасте.

В июне 1937 года Норма вернулась в семью Грейс Годдард. И всё пошло, как и прежде. Норма была неродным ребёнком для Грейс, но и Нона, дочь Эрвина, была для приёмной матушки тоже неродной.

Всё испортил Эрвин Годдард. Время от времени он дико напивался и в этом состоянии себя, практически, не контролировал. В конце октября 1937 года внезапно вернувшаяся с работы Грейс застала чудовищную картину – вдрызг пьяный Эрвин извивался на полу, придавив собой… вырывающуюся и визжащую Норму. Он пытался изнасиловать 11-летнюю девочку!

Скандал разгорелся чудовищный. Грейс орала на мужа – и правильно, его следовало бы упечь на всю жизнь в тюрьму. Но досталось и Норме. Её, совсем ещё кроху, Грейс… приревновала к мужу, считая, что Норма достаточно созрела для того, чтобы стать женщиной.

Положение Нормы было хуже некуда. На счастье, она списалась с дальней родственницей – двоюродной бабушкой Идой Мартин, воспитывавшей троих внуков: Олив, Иду Мэй и Джека. В ноябре 1937 года Грейс отвезла девочку к Иде Мартин.

Норме страшное потрясение обошлось дорого – у неё резко обострилось врождённое заикание. Девочка буквально захлёбывалась словами, натужно силясь произнести нужный звук. Грейс до смерти перепугалась. Она вдруг поняла, что перед ней совсем ещё ребёнок. И её муж, этот идиот Эрвин, сделал девочку практически инвалидом – если не в физическом, так в психическом плане.

Норме Бейкер 14 лет.

Бабушка Ида приняла Норму как родную внучку. Денег у Иды Мартин было маловато, но Грейс обещала подбрасывать Норме на жизнь. Приняли девочку и обе двоюродные сёстры, и брат Джек. Норма оказалась самой старшей – ей исполнилось уже 12 лет. Джек был младше на год, девочки – ещё младше.

У бабушки Иды Норма прожила около года. Новая школа, новые подруги. Бабушка почти не занималась внуками, ограничивая свою заботу кормлением да лечением. И дети бо́льшую часть времени проводили на улице. Чего они там насмотрелись и наслушались, можно лишь предполагать. Но осенью 1938 года Ида Мартин пережила настоящий шок. Эта негодница Норма была застигнута ею в предосудительных забавах. Но с кем! С любимым внуком Джеком!

Ида так осерчала, что устроила Норме ужасный разнос. Грозилась сдать её в полицию за развращение малолетних (хотя сама Норма была совсем ещё ребёнком – какое уж тут развращение).

Ничего общего с сексом эти наивные забавы, конечно, не имели. А бабуле Иде Мартин не хватило такта и элементарной педагогической интуиции, чтобы не раздувать эту историю и не устраивать жуткого скандала. Во всяком случае, срочно вызванная Грейс выслушала от Иды такое, что у женщины волосы встали дыбом. И Норма спешно покинула семью двоюродной бабушки, даже не понимая, в чём она, собственно, повинна перед этими не чужими вроде бы людьми.

Норма в 15 лет. Фотография 1941 года.

Вернуть Норму к себе Грейс ещё не могла. То есть считала, что ещё не могла: её томила двусмысленная ситуация с Эрвином. И пришлось Норме переселяться в новую семью – родной тетушки Грейс Анны Эткинсон Лоуэр.

Удивительно, как испорченность взрослых отражается на детях. Подозревая в Норме «врождённую порочность», и Грейс, и бабушка Ида Мартин были в действительности сами глубоко порочны. И тут неважен знак – плюс или минус. Не имеет значения, пускались ли эти женщины во все тяжкие сами, главное – грешны были их мысли. А потому попытку насилия над маленькой девочкой они взрослому пьяному мужику простили, а любопытство детей посчитали чудовищным развратом. Да уж, педагоги…

У тётушки Лоуэр Норме было спокойно и уютно. Весь нерастраченный материнский инстинкт бездетной Анны Лоуэр обрушился на Норму. Впервые в жизни Норма и ела досыта, и имела игрушки, о которых раньше могла лишь мечтать, и одевалась во всё новое, с иголочки, купленное в лучших магазинах Лос-Анджелеса.