Александр Уолкер - Одри Хепберн – биография

Повсюду на пресс-конференциях повторялось одно и то же. Журналисты приходили с подозрением, что это спектакль, где бывшая кинозвезда в туалетах от Живанши рассказывает о голодных детях. Но они отбрасывали свои сомнения, как только Одри начинала говорить. «Слава, – сказала она Линн Барбер, – это просто „часть багажа“, оставшегося со времен моей работы в кино». Журналистка писала: "Я сказала что-то о том, что «она жертвует своим временем», и Одри буквально набросилась на меня. «Это не жертва. Ведь жертва означает замену того, что вам нужно. Это не жертва, напротив, это – дар». И все же инстинкт кинозвезды ей не удалось полностью подавить в себе. Почти автоматически, когда наш фотограф попросил eё сесть у окна, она сказала: «Но другой стороной, это моя лучшая сторона».

Снова и снова в этих интервью всплывает eё детство и воспитание, которое она получила от матери, сочетавшей заботу со строгой дисциплиной. «Во время войны, – говорит Одри, – я болела бронхитом, и (мать) сказала: „О, как жаль, что я не могу достать тебе хоть немного апельсинового соки… Как бы мне хотелось достать для тебя хоть немного молока… Хоть немного яиц…“ И я подумала, как хорошо, что она хочет меня немного побаловать. Но сегодня я понимаю, как тяжко ложиться вечером спать и не знать, чем ты завтра будешь кормить своих детей». Парадоксальным образом мать и дочь – такие независимые друг от друга, когда баронесса была eщё жива – поменялись местами в воспоминаниях Одри, и она начала понимать глубже и полнее свою мать.

В апреле 1989 года Одри опять отправилась в путь, на этот раз в Судан. Там проходила акция «Линия жизни». Актриса ездила по опасным, заминированным дорогам, встречалась с вождями повстанцев и умоляла пропустить транспорт с гуманитарной помощью – продуктами и медикаментами. Это была обычная рядовая командировка среди примерно пятидесяти других. Она побывала в Сальвадоре, Вьетнаме, Гватемале, Таиланде, Кении, Сомали. Она выжила, по eё собственным словам, только потому, что у нeё был «La Paisible», куда можно было вернуться и немного прийти в себя.

Видеозаписи миссий милосердия – это калейдоскоп сцен, болью отзывающихся в сердце. В центре всегда эта изящная хрупкая женщина в простой рубашке, внешне очень спокойная и при этом искренняя в каждом своем поступке, каждом жесте. «Я очень хорошо вас знаю», – уверяет она местного сотрудника службы гуманитарной помощи в Сомали, и лицо мужчины покрывается, подобно спелой дыне, сетчаткой мелких морщинок – он расплывается в улыбке. Одри с нежностью кормит чужих младенцев с ложечки. Она позволяет дюжине крошечных ручек тянуть eё за волосы, щипать руки – их глаза как будто говорят; какая же вы толстая! Дети в школьном классе повторяют за ней несколько простых предложений, аплодируют ей, и она в ответ аплодирует им. И это наполняет ребячьи сердца радостью на целый день. Кажется, что eё не заботила собственная безопасность. Одри ходит среди засохших пальм и пустых колосьев, а неподалеку отчетливо слышна пулеметная очередь. Она встречает и утешает Каролину Тернер, диетолога, коллега которой по ЮНИСЕФ Шон Деверу умер у нeё на руках от огнестрельной раны.

Великолепная строка Теннесси Уильямса о «доброте незнакомцев» как бы воплощается в каждой eё встрече. Ее рабочая дорожная одежда контрастирует с ослепительно яркими красками на местных тканях. По временам Одри производит впечатление гостьи с другой планеты. За ней повсюду следит множество глаз. Глаза, подобные темным вишням в чашках с молоком… глаза на лицах, которые кажутся высеченными из гладкого камня или вылепленными из воска… глаза двадцати тысяч человек, одновременно устремленные на нее.

Однажды вертолет с Одри сел на взлетную полосу американского авианосца, где ей вручили чек на 4 тысячи долларов, собранных командой. Она стоит на палубе в окружении военных, многих из которых eщё не было на свете, когда она мчалась на «Веспе» по улицам Рима, а Грегори Пек примостился на заднем сиденье. Одри едва сдерживает слезы и часто моргает на ярком солнце. «Это не хуже, чем сниматься в кино», – говорит ей один офицер, не подозревая, что эта eё деятельность по сравнению с работой в кино приносит ей больше удовлетворения.

И вновь она на суше. Высохшая земля, бесплодная земля – вот слова, которые подходят к любой стране, куда заносили eё командировки по линии ЮНИСЕФ. Она посещает больницы и слышит там слова, до ужаса знакомые ей: отеки, анемия, закупорка вен. Одри вспоминает о том, какой она была истощенной в конце войны. Актриса приходит в школу, где – слава Богу! – дети выглядят вполне здоровыми, а их учитель только что закончил писать на доске алфавит. Гостья берет мел и, к великой радости детворы, дописывает «… и, любовь», а рядом рисует сердечко.