Когда мы закончили шоу, я получил новый ответ на унылый и старый как мир вопрос ленивого журналиста: «Что стало важнейшей вехой вашей карьеры?» А сейчас только вниз, мудила. Следующую пластинку мы можем записать в Тадж-Махале, но я думаю так: «Да кому какое дело? Ведь мы раскачивали Янки-стэдиум».
Когда вышел «Worship Music», меня очень беспокоило, чего добьется эта пластинка. Все уделяют пристальное внимание первой неделе продаж, и поскольку никто уже не покупает пластинки, остается только надеяться, что твои песни найдут отклик у твоих слушателей, а лейбл сделает свое дело по раскрутке пластинки, чтобы люди вообще знали, что она вышла.
Мисси не хотела, чтобы мы разочаровывались, поэтому посоветовала нам не волноваться по поводу первой недели, сказав, что пройдет шесть месяцев или даже год с момента выпуска, когда станет понятно, успех это или провал. Несмотря на это, я все равно следил за первой неделей. Ничего не мог с собой поделать.
У нас столько всего происходило — шоу на Янки-стэдиум, выступление в Феллоне. «The Devil You Know» звучала на всех радиочастотах, и я подумал: «Окей, буду рад, если продадим 12000 копий в первую неделю». Именно этого добился «We've Come For You All» восемью годами ранее. Через три дня после выхода пластинки Мисси сказала, что продажи идут хорошо и прогнозы тоже многообещающие, но я ответил, что не хочу ничего знать, пока у нас не будет точного графика Soundscan. Пару дней спустя я проснулся, включил свой лэптоп и увидел письмо, в котором говорилось, что мы продали 28000 копий и попали на 12-ую строчку хит-парада Билборда. Черт побери, я глазам своим не мог поверить — это было почти в два с половиной раза больше цифры, которую я прикинул в уме. Я все никак не мог отделаться от привкуса тоски по прошлому. Не будь Интернета, и наш альбом был бы продан тиражом 280000 копий в первую же неделю. В 80-х группы, продававшие 30000 пластинок за первую неделю, оказывались на 115 строчке или около того. Несмотря на это, я был очень взволнован.
Цифры продолжали расти, и через три недели мы продали уже больше 50000 копий пластинки, и она продолжала продаваться. Мисси знала свое дело. Очень скоро пластинка перешагнула стотысячный рубеж и продажи продолжали расти. Наша песня «I'm Alive» была номинирована на Грэмми в номинации «Лучшее метал-выступление». Это была уже четвертая наша номинация. Megaforce решили бороться за нас до конца. Короткометражка с кавер-версиями, «Anthems», куда входила «Crawl», еще один сингл с «Worship Music», дебютировала под номером 52, что весьма клево, учитывая, что это было рекламное средство для сингла. Кроме того он принес нам еще одну номинацию на Грэмми в категории «Лучшее метал-выступление» за нашу кавер-версию «T.N.T.» группы AC/DC. «Worship Music» был для Anthrax потрясающим камбеком, и теперь мы страстно желали ковать железо, не отходя от кассы. У каждого из нас по — прежнему были свои цели, в основном они заключались в том, чтобы писать лучшие песни, на которые мы способны и оставаться отличной концертной группой. Вот чего мы все хотели. Мы бы с радостью отыграли побольше шоу в составе «Большой Четверки», но тут все зависит от Metallica. И когда-нибудь было бы здорово войти в Зал Славы Рок-н-Ролла, чтоб отметиться для галочки. Может быть, я говорю с большой натяжкой, но прямо сейчас у меня ощущение, что нет ничего невозможного, и мы планируем продолжать «распространять болезнь» до тех пор, пока это весело.
В наши дни единственный минус в Anthrax — это то, что у меня потрясающая семья и мне приходится проводить слишком много времени вдали от них. Это самое тяжелое на свете. Гораздо проще проводить шесть месяцев кряду на гастролях, когда дома нет ничего лучше, чем то, чем ты занимаешься. ЕДИНСТВЕННОЕ, что лучше гастролей с Anthrax, это возможность проводить время с Перл и Ревелом. Потребовались годы борьбы и вынужденных остановок (большую часть которых я рассмотрел в предыдущих главах), но могу честно заявить, что сейчас я счастливее, чем когда-либо. Горькая ирония в том, что чем больше это счастье, тем труднее его покидать. Всегда одно и то же. Первые несколько дней довольно трудны — ты уезжаешь из дома, садишься на самолет и куда-то летишь — и вот тогда обрушивается вся тяжесть. Несколько дней ты пытаешься привыкнуть и войти в гастрольное состояние. Все равно что грипп подхватить. Я жалок, все тело болит, ничего не хочется.
Вот такое у меня состояние, пока мы не начинаем выступать. На сцену это дерьмо я не выношу. Я не Роберт Смит из Cure. Это не влияет на меня как на исполнителя. В ту секунду, когда я поднимаюсь на сцену, я оказываюсь в другом мире. Это происходит автоматически. Я делаю то, о чем мечтал с тех пор, как впервые увидел KISS. Вот что помогает парням вроде меня делать свое дело многие годы подряд. Определенно в рок-н-ролле есть понятие неподвластности времени. Если спросить матерых профи, они тебе скажут, что тяжелый наркотик или злоупотребление алкоголем задерживает развитие человека. Взросление прекращается с того момента, когда они подсаживаются всерьез. Я думаю то же самое и о карьере в группе. Когда я выхожу на сцену, это похоже на то, что пока ты играешь в группе, тебе вечно будет двадцать лет.
Читать дальше