Олег Мухин - Pink Floyd - Кирпич к кирпичу

Я не знаю. Есть утопическая идея о том, что лишь то общество имеет возможность выжить, где люди стараются заботиться друг о друге и сотрудничать друг с другом. И что мы можем уменьшить процент вероятности какой-нибудь действительно ужасной трагедии, будь то бомба, СПИД, или просто когда тебе говорят — ты ничего не стоишь, ты нам не нужен, пошел на фиг. Я просто считаю, что мы могли бы сделать гораздо больше, чем мы делаем, если бы избавились от мысли, что единственный путь к прогрессу — это соперничество.

В этом альбоме меня беспокоит мысль, что безудержные рыночные силы перешагивают через жизни людей и делают мир ужасным местом и к тому же увеличивают потенциальный риск для всех нас взорвать самих себя, потому что мы терпим крах в попытках соперничать друг с другом. Вот почему меня очень тревожит распространение ядерного оружия и почему я думаю, что необходимо сделать Европу безъядерной зоной. Потому что каждый из людей, думающих, что им не достался хороший кусок пирога, собирается ухватиться за это оружие и пустить его в ход к чертовой матери. Что сделает Рейган, если Каддафи взорвет один из его линкоров, использовав ядерное оружие? Боюсь представить. Рейган и

Тэтчер уже вступили в бой и успешно разбомбили Триполи. В предисловии к этой пластинке я рассказываю об этом, потому что одной из других параллелей, имеющихся на ней, является мысль о политике как о шоу. Идею, что, изолировав такого врага, как Каддафи, можно привлечь избирателей к избирательным урнам, чтобы они поставили крестик там, где нужно, я называю мыльной оперой государства.

КРИС САЛЕВИЧ: Твоим первым альбомом после «Pink Floyd» был «The Pros And Cons Of Hitch Hiking». Как он продавался?

РОДЖЕР УОТЕРС: Альбом разошелся в количестве шестьсот тысяч экземпляров. Но билеты на концерты в Европе продавались ужасно. Даже в Лондоне мне пришлось истратить почти все деньги на рекламу, чтобы люди начали покупать билеты. Я отменил кучу концертов. А мой бюджет базировался на продаже билетов на концерты.

КРИС САЛЕВИЧ: У вас были проблемы с налогами. Они сильно ударили по «Pink Floyd»?

РОДЖЕР УОТЕРС: О да. Это была компания «Norton Warburg», руководимая парнем по имени Эндрю Варбург. Идея заключалась в том, чтобы взять общую прибыль и прокрутить ее через финансовую компанию, чтобы защитить прибыль от немедленной уплаты налога под предлогом, что она используется для финансирования новых коммерческих проектов. Это было совершенно законно. Но то, что компания «Norton Warburg» делала, переводя деньги со счета на счет, потребовало огромных управленческих расходов. Мы стали банкротами. Мы потеряли пару миллионов фунтов стерлингов, почти все, что мы заработали на «Dark Side Of The Moon». Затем мы выяснили, что финансовое управление собирается потребовать с нас 83 процента от тех денег, которые мы потеряли. Которых у нас просто не было.

Поэтому, после диска «Dark Side Of The Moon», осуществив мечту стать богатыми и знаменитыми, мы потеряли все. По этой причине мы решили уехать за границу делать следующую пластинку, «The Wall», и попытаться получить некоторое количество наличных денег авансом, чтобы оплатить этот потенциальный налоговый счет. Обрати внимание, Рик Райт ушел в самый разгар этих событий, в середине 1979 года. Теперь он вернулся, но получает зарплату как приглашенный музыкант.

КРИС САЛЕВИЧ: Была одна история, которая использовалась, чтобы проиллюстрировать разногласия между тобой и остальными участниками «Pink Floyd». Вроде бы когда делался альбом «The Wall», участники группы находились где-то в студии, в то время как ты играл на холме на юге Франции, а сигнал через спутник шел в студию.

РОДЖЕР УОТЕРС: Боюсь, это выдумка.

КРИС САЛЕВИЧ: Ты говоришь, что почувствовал большое удовлетворение после завершения «Dark Side Of The Moon» и «The Wall». Чувствуешь ли ты удовлетворение от того, что сделал сейчас?

РОДЖЕР УОТЕРС: Полагаю, «Radio KAOS» — это один из лучших материалов, когда-либо написанных мной. «The Pros And Cons» был менее значительным. Делать «The Final Cut» было абсолютным мучением, хотя я позже послушал его, и мне, пожалуй, нравится многое из него. Но мне не нравится мой вокал на нем. Слышится сумасшедшее напряжение на протяжении всего альбома. Если ты стараешься выразить что-то и тебе мешают сделать это, ты чувствуешь себя очень зажатым. То было ужасное время. Мы цапались, как кошки с собаками. В конце концов мы поняли — или, если хочешь, признали, — что группы больше нет. Наконец-то до нас дошло, что у нас не было согласия уже в течение очень долгого времени, начиная с 1975 года, когда мы делали «Wish You Were Here». Даже тогда существовали большие разногласия по поводу содержания и структуры альбома.