Олег Мухин - Pink Floyd - Кирпич к кирпичу

Ниже он со знанием дела рассказывает о прошлом, настоящем и о будущем «Pink Floyd».

ТОНИ СТЮАРТ, репортер «New Musical Express»: Какова была флойдовская музыкальная политика, когда группа только начала выступать?

НИК МЕЙСОН: У нас не было абсолютно никакой политики тогда и нет сейчас, за исключением старой договоренности — не играть чужой материал. Безусловно, наш собственный материал интересует нас больше. Однако, когда мы начинали, мы на самом деле мало думали о том, что мы делаем или как мы это делаем.

Чем-то вроде счастливого случая, оторвавшего нас от земли, хотя это отнюдь не счастливый случай, был тот факт, что Сид Барретт начал сочинять песни; тем не менее мы могли бы еще долгие годы играть песни из старых альбомов «Stones», мелодии Бо Диддпи и что-нибудь еще, и мы бы не достигли ничего. То, что Сид стал сочинять песни, в корне изменило ситуацию.

ТОНИ СТЮАРТ: Однако вы ввели световое шоу.

НИК МЕЙСОН: Да, несколько позже.

ТОНИ СТЮАРТ: Считается, что вы были представителями нового искусства в Лондоне. Можешь немного рассказать об этом?

НИК МЕЙСОН: Да, это правда. Это мнение сложилось во многом благодаря средствам массовой информации. Пресса в то время открыла так называемый андеграунд, а мы были чем-то вроде фирменной группы андеграунд, благодаря «UFO» и «Gardens». Тогда начались разговоры о смешанных концертах, где музыка сочеталась со световыми шоу, и нам посчастливилось сделать такое шоу. Это произошло само собой, так же, как все у нас происходило само собой. Я имею в виду, что не было определенного направления, политики, каких-то планов или чего-то еще. Все шло само собой.

Световое шоу появилось благодаря различным факторам; например, один парень, прилетевший из Штатов, услышал группу, и она ему понравилась. У него был проектор, он знал, как делать водяные слайды, и он нам их сделал.

Или, к примеру, концерт в Эссекском университете, где другой парень собрал мигающую световую систему: он одновременно управлял ею и показывал фильм. Или взять ту установку в колледже искусств в Хорнси, где имелась очень солидная лаборатория света и звука со специальными проекторами и спецоборудованием.

На самом деле мы никогда не относились к лайт-шоу так же, как прочие. Они относились к нему серьезно, а мы были слишком заняты игрой в рок-группе, которая добилась некоторого успеха.

ТОНИ СТЮАРТ: Поэтому световое шоу не являлось основной частью представления?

НИК МЕЙСОН: Ну, оно стало важной частью нас. Оно символизировало «Pink Floyd» и определенное отношение к жизни.

ТОНИ СТЮАРТ: Ты сказал, что к вам приходили люди с предложениями светового шоу, что это была не ваша идея. Я понимаю так, что сначала они комбинировали свет со звуком, но достигли ли они той точки, когда музыка, создаваемая вами, и свет стали единым целым?

НИК МЕЙСОН: Ну, нет на самом деле, потому что вначале мы играли музыку, а несколько человек невпопад мигали над нами лампочками, но света было мало, поскольку ни у кого не было мощных ламп и так далее. Когда идея получила развитие, звук и свет стали более сбалансированными, и ситуация стала колебаться от преобладания света над музыкой в маленьких залах до хорошего баланса между ними.

ТОНИ СТЮАРТ: Насколько важна была тогда роль Сида Барретта в группе? Я знаю, что он сочинил «Arnold Layne», ваш первый сингл 1967 года.

НИК МЕЙСОН: Очень важна. То есть он сочинил все, все, кроме пары песен.

ТОНИ СТЮАРТ: Был ли «Arnold Layne» именно тем синглом, который вы хотели выпустить?

НИК МЕЙСОН: Очень трудно описать состояние нашего полного сумасшествия в то время. Мы совершенно не понимали, что происходит на самом деле; мы знали, что хотим стать рок-н-ролльными звездами и хотим выпускать синглы, поэтому мы думали, что «Arnold Layne» — это классный сингл.

После «Emily», когда ушел Сид, мы больше не смогли выпустить хороший сингл. Наша звукозаписывающая фирма попросила нас об этом, но мы не смогли найти ничего подходящего. К моменту выхода «Saucer» мы поняли, что не можем сочинять синглы, и наши интересы сконцентрировались на длинных композициях и на более сложных произведениях.

ТОНИ СТЮАРТ: Поэтому вы и сделали «Interstellar Overdrive», другого рода вещь? Этот образец новой музыки. Эту флойдовскую композицию с плавно возрастающим и убывающим напряжением и с электронными эффектами. Я думаю, подобная музыка имела место на всех альбомах группы вплоть до «Echoes» на пластинке «Meddle» («Вмешательство»).

НИК МЕЙСОН: Да, возможно, «Echoes» — это часть «Interstellar»; часть нас. Я имею в виду, что там есть такой же кусок нашего творчества. He знаю, что к этому