Андре Кастело - Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Дешан, государственный секретарь при императрице, — важная особа. Давний знакомый Жозефины, бывший водевилист и поэт в свободное время, он также поет на обедах в «Водевиле». Виршеплет и мясоед, он всерьез уверяет, что от овощей люди становятся идиотами. Он необходимый посредник между Жозефиной и Балуэ, ее казначеем и кассиром, который ведает расходами, распределяемыми по статьям «Шкатулка» и «Туалет». Есть также статьи «Благотворительность», «Вспомоществования» и «Пенсионы», но ими занимается одна из фрейлин, все обязанности которой — получать беспорядочные и расточительные приказы императрицы.

В 1 804 имеются еще придворные шталмейстеры — генералы де Фуле и де Бонарди де Сен-Сюльпис; оба они в свой срок станут графами Империи. У дверей Жозефины красуется зелено-золотой придверник в шляпе с перьями и алебардой; он со стуком опускает свое оружие, когда мимо проходят его госпожа, принцы и главные сановники. На службе у нее состоят четыре комнатных лакея, два скорохода с тростями в руке, в зеленых, сверкающих золотом ливреях и шляпах с султанами — этакая симфония зеленого и алого (позднее скороходов станет двадцать шесть), и, наконец, четыре придверника в черном, весьма влиятельных лиц. Один из них — Лонгруа, отец дамы-докладчицы Фелисите. Другой — живописный Дюмутье. Однажды вечером, подавая Жозефине чашку отвара, этот увалень зацепился за ковер. Сам он устоял, а вот чашка разбилась у ног императрицы.

— Так и я сумею, — рассмеялся Наполеон.

— Конечно, государь, особенно теперь, когда ваше величество видело, как это делается, — обиженно брякнул придверник.

Бывший слуга Марии Антуанетты, он нисколько не робеет перед теми, кто «вторгся» в Тюильри. Когда однажды, высунувшись в окно, он повернулся спиной к императору и тот шлепнул его по заду, придверник невозмутимо ответил:

— Вашему величеству лучше бы шутить с себе подобными.

В распоряжении императрицы имеются еще два негритенка — братья Багет-Даманд, два мамелюка — Суэр и Саид, вооруженные саблями и кинжалами и прозванные Пешеходом и Али. О кухне, где стол императрицы обслуживает по меньшей мере сотня постоянно меняющегося персонала, хотя трудно найти особу, более равнодушную к еде, чем Жозефина, не стоит и говорить.

Только 15 июля Жозефина предстает парижанам во всей своей новой славе. В сопровождении невесток, которые строят недовольные гримасы, фрейлин, шталмейстеров и камергеров она выходит из Тюильри через сады — этот маршрут избран впервые после падения королевской власти, — и под гром орудий ее запряженная восьмеркой карета и следующие за ней экипажи, влекомые всего лишь шестерками, выезжают на площадь Согласия. В таком окружении новая императрица собирается присутствовать на принесении присяги новыми кавалерами ордена Почетного легиона.

Кортеж вскоре достигает Дома инвалидов, где воздвигнут фонтан, для того чтобы во всем блеске показать великолепный трофей — вывезенного из Венеции льва Святого Марка. Жозефина с дамами занимают места на трибуне, высящейся напротив трона. Церемония длится целых три часа, потому что звезду предстоит вручать почти двум тысячам кавалеров ордена. Затем все возвращаются в Тюильри. Парижане теснятся перед дворцом, на террасе которого дается концерт. Раздаются крики: «Да здравствует Наполеон!» — и Наполеон, держа за руку Жозефину, выходит приветствовать толпу. Двор сопровождает государей по всей длине Береговой галереи, откуда присутствующие любуются фейерверком, устроенным на оконечности острова Сите.

В июле 1804 окружающий Жозефину мирок взбудоражен намерением его владелицы отправиться на воды в Ахен, тогдашний главный город департамента Рур. Разумеется, о том, чтобы взять с собой всех четырнадцать дам, нет и речи. Достаточно четырех — г-ж де Ларошфуко, де Люсе, де Кольбер и де Воде. С ними поедут две горничные, обер-шталмейстер граф д'Арвиль, шталмейстер г-н де Фуле и, наконец, два камергера — г-н д'Обюссон и Андре де Бомон. Кроме них, с собой прихватят Денуана, обер-дворецкого, затем просто дворецкого, двух придверников, десять пеших лакеев, взвод горничных и многочисленный отряд поваров, чиновников службы стола, кучеров, конюхов. В общем, свиту из полусотни персон. Остальной двор останется в Париже, сгорая от зависти к уехавшим.

18 июля император отбывает в Булонский лагерь готовить «высадку в Англии», а в понедельник, 23, Жозефина, в свой черед, отправляется в дорогу. Она везет с собой памятку в двадцать одну рукописную страницу, продиктованную императором Шапталю: в ней предусмотрены все случаи, которые могут представиться, и указано, как отвечать на речи, — словом, все, вплоть до наград, подлежащих раздаче.