Пантелеймон Кулиш - Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. Том 2

Голос в народе . Чёрт знает что! Ты рассказывай об папе, а какая нужда нам до твоих мантий?

Вульфинг, из толпы . Хвастун! расхвастался!

Брифрин . Сейчас. Вот, вслед за ребятами пошли те — как их? Они с одной стороны сдают на епископов, только не епископы, а так как наши таны, или бароны в рясах.... Не помню, шепелявое какое-то имя. То эти все таны, или епископы, как вышли — так и ослепили глаза. А как показался сам папа, то такой блеск пошел — так и ослепил глаза. На епископах-то все серебрянное, а на папе золотое. Где епископы выступают, там серебрянный пол, а где папа, там золотой; где епископы стоят, там серебрянный пол, а где папа, там золотой.

Голос из толпы. Бровинг, корабль, ей Богу, корабль!

Все бросаются, Брифрин первый, и теснятся гуще около набережной.

Голоса в толпе . Да ну, стой! — Ради Бога! задавили! — Да дайте хоть назад выбраться!

Голос женщины . Ай, ай! косолапой медведь, руку выломил! Ой пропустите, кто в Христа верует, пропустите!

Брифрин, оборачиваясь . Чего лезешь на плечи? разве я тебе лошадь верховая? Где ж король? где ж корабль? Экая теснота!

Голос в народе . Да нет корабля никакого! Кто выдумал, что король едет?

(Голос в народе). Да кто же? ты говорил!

(Брифрин). И не думал.

(Голос в народе). Да кто ж сказал, что король? — Это Шпинг сказал, что король едет. — Эй, Шпинг! зачем ты сказал, что король едет?

(Шпинг). Ей Богу, любезный народ, совсем было похоже на корабль!

(Брифрин). Вперед молчи, дурак, если не хочешь сам поплысть.

Старуха, пролезая . Нашли, чего толпиться: ведь ничего нет.

Брифрин. Ба, Кудред? откудова приятель?

Кудред. Из дому.

(Брифрин). Короля видеть пришел?

(Кудред). И побольше чем видеть.

(Брифрин). А что еще?

(Кудред). Жалобу самому королю.

(Брифрин). На кого?

(Кудред). На королевского тана Этельбальда.

(Брифрин). Ты шутишь, братец.

(Кудред). Нет, не шучу.

Голоса в народе. Вишь, на Этельбальда жалуется. — Он с ума сошел. Да он ведь сильнее всех в королевстве. — Воинов и богатства у него больше, чем у короля.

Экберт . Кто несет жалобу на Этельбальда, тот подай мне руку; хотя ты простой яорл, а я тан, но я пожимаю, потому что ты честный человек. Я тебе буду помогать.

Кисса . Эй, друг, напрасно ты связываешься с (Этельбальдом).

Брифрин. За что ж жалуешься?

(Кудред). За что? Этельбальд, хоть и королевских танов всех старше, но подлец и мошенник. Когда датчане ворвались в Весекс и начали грабить, я прибегнул к нему свинье. Думал: он богач и столько имеет земли, что не за что ему обижать меня. Я обещался ему, если надобность, первому явиться в его войске.... [71] Несколько слов не прочитано. А он, мошенник, как только датчане ушли, совсем зачислил меня в свои рабы. За что я должен ему мостить чертовский мост к его замку и на моих двух лошадях, самых непородных, возить фашинник? И теперь, когда я отлучился по надобности в графство Генсган, он взял мою собственную землю, родительскую землю, которой было у меня больше двух гидес, и отдал в лен какому-то (вассалу); а мне отдал двадцать шагов песчанику за кладбищем. «Вот тебе, говорит, земля»! — Да разве я, старый плут, раб твой? Я вольный яорл. Я, еслиб только захотел, прикупил еще два гидеса земли да выстроил церковь и дом, я бы сам был таном! Никто, по законам англосакским, не может обидеть и закабалить вольного человека. Разве я сделал какое преступление?

(Брифрин). Да ходил ли ты с жалобою в ваш ширгемот?

(Кудред). Подлецы все; держут его сторону.

(Брифрин). Ну, да все-таки как же порешили?

(Кудред). Вот тебе бумага, если прочтешь.

(Брифрин). Что ты? так у вас судьи пишут? Слышь ты, народ? писанная бумага! У нас во всем ширстве, да и выше, во всем Весексе, ни один шир, ни альдерман не умеет писать. Ишь ты, какие каракульки! Тут где-нибудь должно быть АВС, я уж знаю: меня было начинал учить один церковник.

Турпил Вульфингу . Я думаю, нет мудренее науки, как письмо. Попы все-таки прочтут.

Брифрин, обращаясь к Киссе . Высокородный тан, прочти-ка; ты, верно, знаешь.

Кисса. Поди прочь, я тобе не поп.

Гунтинг. Давай, я прочту.

Турнил. Кто он?

Вульфинг. Не знаю.

Голос. Это, видишь, тот, что был школьным учителем. Да теперь датчане разорили школу.

(Гунтинг) читает. «Да будет ведомо: Schirgemot Агельностанг, в графстве Герсфорд, во время царствования Этельреда»... А, при покойном короле! храбрый был король; всю жизнь бился с этими датчанами. [Продолжает]. «Где заседали: Дунстан епископ, Кеорлик альдерман, Варвик, его сын, и Эсквин, сын Центвина, и Турнил косоглазый, как комиссары короля, заседали...»