Василий Ливанов - Путь из детства. Эхо одного тире

Она закончила урок, очевидно мучаясь в догадках, отчего английские слова вызывают в классе такое нервное оживление. На следующем уроке реакция на действительно комичный просчет учительницы не заставила себя ждать.

Стремясь как-то утихомирить класс, англичанка сменила тактику. Она дала нам задание переписывать из учебника столбцы английских слов и обозначать против каждого слова русский перевод. Пока ученики корпели над тетрадками, англичанка, выйдя из-за учительского стола, молча простаивала, глядя в окно.

Учительский стол примыкал вплотную к среднему ряду парт. Стоя у окна, учительница сначала не обратила внимания, что парты среднего ряда одновременно подвинулись вперед, переместив стол в направлении классной доски. После второго перемещения она, повернувшись, внимательно всматривалась в обстановку и, видя, что ученики прилежно трудятся, а перемещение стола ей, очевидно, померещилось, опять отвернулась к окну.

В третий раз коллективный рывок был самым энергичным, учительский стол накренился и упал бы, но уперся вместе со стулом в классную доску.

Скандал с участием классной руководительницы и директора школы был большой, но лично никто не пострадал, просто ученикам из среднего ряда, всем, без исключения, поставили по поведению тройки за четверть.

В шестом классе ввели новый предмет — физику.

Учитель был очень пожилой человек в потертом костюме. Если вызываемый к доске ученик начинал путаться в ответе, то физик говорил: «Умен, как дядя Семен» — и безжалостно влеплял двойку в журнал.

У нас в классе было двое однофамильцев — Комаровых, Вова и Саша, и сидели они рядом на задней парте. Вова был спортивного склада, а Саша — вялый и мечтательный. Их прозвали Самец и Самочка.

На одном из уроков физики, воспользовавшись удаленностью своей парты от учительского стола, Комаровы поставили на сиденье шахматную доску и принялись за скрытую игру. Но опытный учитель заметил их хитроумное безобразие и вдруг, выскочив из-за стола с быстротой, в нем совершенно неожиданной, оказался над партой Комаровых, стал сгребать шахматные фигуры и засовывать их себе в карманы пиджака.

Забыв с перепугу имя-отчество учителя, Самец и Самочка слезливо повторяли: «Не надо, дяденька… Дяденька, не надо…» А весь класс трясся от смеха.

С этим учителем произошла еще одна незабываемая история.

Перед одним из уроков нам объявили, что наш учитель физики за выслугу лет награжден орденом «Знак почета».

Когда физик вошел в класс, мы встретили его бурными аплодисментами и овацией.

Учитель, на лацкане пиджака которого красовался орден, искренне растрогался.

Весь урок он рассказывал нам, где, когда, кто и как вручал ему орден. На это ушло все время урока.

Следующий урок физики начался тоже с аплодисментов и овации. Физик попытался успокоить класс, но ему объяснили, что на прошлом уроке в классе не все ученики присутствовали, а теперь все в сборе и хотят еще раз услышать историю вручения ордена. Польщенный физик сдался и повторил всю историю до самого звонка.

А вот когда и третий урок начался с аплодисментов и овации, учитель, осознав подвох, пришел в ярость и выскочил из класса, хлопнув дверью.

Через некоторое время в классе появилась наша Антонина Николаевна и, объявив нам, что мы «жалкие, ничтожные людишки», добавила, что мы довели физика до слез, потому что он, когда бежал из нашего класса в учительскую, потерял орден.

Мы всем классом бросились искать и обнаружили учительскую награду где-то в углу, у стены, с краю лестничной ступеньки. За что были прощены, и дальнейшие уроки физики проходили нормально, с нередкими повторениями «умен, как дядя Семен».

Вообще, классу иногда удавалось воплощать на уроках одну хитрую затею. Жертвой становилась наша классная руководительница, учитель литературы Антонина Николаевна.

Митя Урнов, он же Лошадь, рос в семье профессора Михаила Васильевича Урнова, литературоведа и известного переводчика английской художественной литературы. В литературном плане Митя смолоду был хорошо эрудирован.

Если урок литературы требовалось сорвать, то в действие включалась Митина эрудиция. Он поднимал руку в самом начале урока и задавал Антонине Николаевне какой-нибудь заковыристый вопрос по какой-нибудь запутанной литературной проблеме.

Наша учительница по литературе не очень-то разбиралась в проблемах, выходящих за рамки школьной программы. Она начинала путаться, отвечая на вопросы своего ученика, щеки ее начинали пылать неестественным румянцем, а Митя наизусть сыпал цитатами, чем только усугублял ее неловкость. В такой незапланированный дискуссии проходило все время до звонка.