Вениамин Вахман - В четыре утра

Ведерников судорожно вздохнул.

- Когда разрешите вручить вам рапорт об отставке? - сказал он своим высоким, теперь немного хрипловатым голосом. Вышеславцев покачал головой.

- Комиссар "Гориславы" утверждает, что лучше вас командира у них не было. Он один не верил в то, что вы дезертировали, и требовал детального расследования.

- Федяшин?! - Ведерников был поражен. - Но ведь мы же с ним чуть не на ножах! Он хватался за кобуру!

- Он бы вас и пристрелил, если б счел изменником, - улыбнулся Вышеславцев. - Но вы все же сумели завоевать его доверие. Так что вам придется еще поработать вместе. На "Гориславе" вас ждут. А теперь рассказывайте: что, собственно, произошло?

- Меньше всего я сам понимаю... Здесь, в Кронштадте, служит мой давнишний знакомый, бывший капитан второго ранга, Альфонс де Кутансе. Впрочем, это неполная фамилия. Род его происходит не то из Испании, не то из Португалии. Там принято давать сложные имена и фамилии. Мы никогда не" были особенно близки, во-первых, потому, что Кутансе на двенадцать лет старше меня, а во-вторых, потому, что он большую часть жизни провел за границей в качестве нашего морского агента.

- Агента? - насторожился Лапшин.

- Так прежде называли морского атташе. Насколько я знаю, во время войны он служил в Скандинавии и был посредником между Россией и ее союзниками, Англией и Францией. После революции Кутансе вернулся в Россию, так как его отозвали еще при Керенском. Что он делает в Кронштадте, я как-то не удосужился узнать, но встречались мы два раза. Он заходил ко мне на "Гориславу". И вот тут мы повздорили. Нет, не повздорили, это был глубоко принципиальный разговор. Кутансе в восхищении от английских порядков, от английских нравов. А я знаю и знал всегда, что русские моряки ни в чем не уступают англичанам. Вот один пример: английские минные заграждения ни к черту не годились. Англичане пригласили русских офицеров и унтер-офицеров на помощь, закупили русские мины, и только после этого их заграждения стали опасны для немцев. И еще я твердо верю в то, что наши корабли лучше английских, и наши знания... Вышеславцев кивнул.

- Да... Россия извлекла уроки из неудач японской войны. А англичан, насколько я знаю, их неудачи мало чему научили. Впрочем, продолжайте.

- Так вот, мы разошлись с Кутансе, и я попросил его больше не приходить.

- А больше вы ни о чем не говорили? - спросил Вышеславцев.

Ведерников напряженно сдвинул брови, потер лоб.

- Видите ли, - продолжал он, - на основании этого разговора я, собственно, не мог бы его ни в чем уличить, кроме как в симпатиях к иностранному флоту. Но оттенки... все дело в оттенках. Для меня англичане враги, с которыми мы сейчас воюем. Так же как враги все белые, хотя среди белых есть мои однокашники и бывшие друзья по корпусу. А для Кутансе...

- Для Кутанова, - поправил Вышеславцев. - Теперь он выбрал себе эту фамилию. И он уже не Альфонс, а Александр. Ведерников удивленно посмотрел на Вышеславцева.

- Ну, пусть Кутанов... Так вот, я почувствовал, я как-то это понял, что мои враги - его друзья.

- Правильно, - кивнул Вышеславцев. - Бывший капитан первого ранга Гриневич тоже прекратил знакомство с Кутановым из-за его непатриотических высказываний. Но Кутанов понял это просто как проявление излишней осторожности, так как они беседовали при свидетелях. И Кутанов сделал вторичную попытку еще раз увидеться с Гриневичем и даже попросил устроить ему перевод по службе в отдел штаба, возглавляемый Гриневичем.

Вышеславцев помедлил и добавил: - В отдел, ведающий минными заграждениями... Да, если б Кутанов попал в этот отдел, к нам бы, наверное, пожаловали не катера, а корабли покрупнее. Туманных дней на Балтике много. Хорошо зная проходы, можно рискнуть незаметно пробраться между фортами. Ну, это неосуществленные планы. Но мы уклонились в сторону. Слушаю вас.

- И вот на следующий день, - продолжал Ведерников, - после налета катеров приводят с берега ревизора, молодого человека, не очень умного. Я приглашаю его в каюту, по лиду у него течет кровь, и представьте, этот самый Глинский что-то бормочет про какого-то князя Шемаханского: дескать, это он распорядился увести боны заграждения. Я спросил, кто такой князь Шемаханский, и оказалось, что Глинский так титулует Кутанова. И тут я поступил так, как, по моим понятиям, должен был поступить командир корабля. Арестовал ревизора и отправился в штаб.

- А дальше...

- Дальше произошло невероятное. Человек, непосредственно отвечающий за оборону Кронштадта, выслушав меня, сразу же вызывает каких-то матросов охраны, меня, как напроказившего кадета, запирают в подвал, а к вечеру катером везут в Петроград и запихивают в эту каталажку!