Это не языческое суеверие. Напротив, это полное понимание того, о чем Шекспир говорит устами Гамлета: «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио» [1] Перевод М. Лозинского.
. Ибо нам надо хорошо помнить о главном, о венце всего, как просто выразила Мать Тереза: «Жизнь — это не бег к смерти. Напротив, смерть — это источник жизни».
Ну что же, друзья мои, вперед, и да будет наш земной путь ярко освещен этой надеждой.
Франко ДзеффиреллиРим — Позитано, 2006 г.Вижу себя мальчиком лет восьми или девяти в начальной школе, во Флоренции. После уроков я победно спускаюсь по лестнице среди других ребят. У выхода нас ожидает привычная толпа родителей и слуг — они пришли забрать детей. За мной никто не приходит, потому что мы с тетушкой живем всего в двухстах метрах от школы, и дорога занимает у меня не больше двух минут. В тот день на противоположной стороне улицы я вижу в толпе незнакомую женщину, которая очень странно на меня смотрит. На ней коричневая меховая шубка и черная шляпка с вуалью. Она сильно накрашена по моде тех лет, и вид у нее какой-то безумный. До сих пор отчетливо помню, как сверкают ее глаза из-под густо намазанных ресниц. Слегка встревоженный, я шагаю домой по узенькой средневековой улочке и скоро замечаю, что женщина следует за мной. Она бормочет себе под нос слова, которых я не могу разобрать, пока не слышу: «Ублюдок!» Она ухмыляется, хихикает: «Вот увидишь, ублюдок, увидишь у меня рано или поздно!»
Я сворачиваю в проулок, но странная женщина по-прежнему идет за мной. Перепугавшись, мчусь со всех ног к дому и взбегаю по лестнице с криком: «Тетя Лиде, тетя Лиде!» Но когда тетушка выходит на лестничную площадку, от испуга я не могу рассказать ей, что случилось.
«Кто это? Что сказала?»
Слово за слово тетушке удается вытащить из меня все об этой женщине. Я рассказываю, как она была одета и что назвала меня ублюдком. Тут моя тетушка свирепеет — такой я еще никогда ее не видел, хватает пальто и шляпку и пулей уносится прочь. Возвращается лишь вечером, но у меня не хватает духу спросить, где она была.
Ночью я в страхе просыпаюсь и плачу. В детстве меня преследовали ночные кошмары. Помню часто повторявшийся сон, в котором мир катится в ужасающую бездну, в кромешную, все пожирающую тьму, от которой я со всех ног пытаюсь убежать… В ту ночь мне приснилось, что за мной гонится женщина с черной вуалью. Я напрасно пытался понять, почему она так меня ненавидит и кто она вообще такая. Только много позже я узнал, что это жена моего отца. В тот день тетушка отправилась прямо к ней. «Только посмей еще раз, — набросилась она на нее, — и я задушу тебя собственными руками».
С того дня женщина никогда больше за мной не ходила, хотя иногда я замечал ее около школы. Она откидывала назад голову и разражалась безумным скрипучим хохотом.
Любой другой ребенок был бы, наверно, потрясен таким происшествием, а для меня оно стало просто еще одной странностью, которые в те годы заполняли мою жизнь.
Кто твоя мама? Кто твоя тетя? Что это за девочка с твоим отцом? А кто эта странная дама? Я никогда не знал, как отвечать на такие вопросы. Несмотря на внимание и любовь, которыми я был окружен, меня постоянно преследовало непреодолимое чувство неуверенности, ощущение неловкости и страха. А моя тетушка понимала это и очень страдала. Я часто подслушивал за дверью, как делают все дети, и однажды услышал, как она делится с кем-то переживаниями о том, что я такой скрытный.
Постепенно из разрозненных кусочков у меня сложилась цельная картина, хотя она всегда казалась мне ненастоящей, точно все это не имело ко мне никакого отношения. К тому же я видел, насколько моя жизнь отличалась от жизни других детей — у них были мамы, папы, и их семьи вместе проводили праздники и каникулы.
Свидания с отцом, который раз в неделю, по субботам, приезжал на фиакре в парк, где мы встречались, сопровождались очень серьезными приготовлениями. Тетя мыла меня с головы до ног, надевала лучший костюмчик и белые носочки, причесывала и прыскала одеколоном.
Я очень скоро понял, что отношения с отцом, красивым, ласковым и хорошо воспитанным господином, весело трепавшим меня по щеке, никогда не будут простыми. Мой отец Отторино Корси был очень привлекательным мужчиной: невысокого роста, но физически сильный и ладно сложенный, с обворожительной улыбкой, оживлявшей пронзительные голубые глаза. Еще в молодости он начал терять волосы и к моменту моего рождения почти полностью облысел, что для такого честолюбивого человека было большой неприятностью. Но, наверно, кто-то сказал ему в утешение, что мужские достоинства лысых куда лучше, чем обладателей густых шевелюр, потому что очень скоро он со своей лысиной смирился. Во Флоренции у него было бесчисленное множество друзей: отец в совершенстве владел искусством всем нравиться и ни у кого не вызывать зависти. Он был уважаемым коммерсантом, который начал дело с нуля, лишившись солидного наследства из-за безумств своего отца, моего деда.
Читать дальше