Иван Фролов - Судьба России и “великая потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению”

Постулат бога и загробной жизни. Это в «Братьях Карамазовых» обсуждается на протяжении всего романа. Если бога нет, если кто не верит в бога, бессмертия души нет, значит, — все дозволено. Т. е. если ты отрицаешь бессмертие души, значит, — теряется нравственность. Нужен какой-то принцип, нужен какой-то постулат. Загробной жизни нет. Но ты остаешься в памяти. Каждый. Если ты убивал людей, если ты преступник, так ты и будешь проклят во веки веков. Чтобы не было свободы от нравственных обязательств. Вот в чем важность этого постулата. Я — атеист, но написал свои статьи о смысле жизни, смерти и бессмертии. И все это связано.

И тогда смысл жизни можно определять через постулат смерти и через постулат бессмертия. Человек не умирает просто, от него остается что-то. Мой отец не участвовал в большой политике, он что-то сделал как простой строитель. И стоят в Москве построенные им дома. И он много сделал для меня, для семьи. И мы его помним. Вот он умер больше 30-ти лет назад. А он живет в моей памяти. Я с ним разговариваю часто, советуюсь и т. д. Рассказываю о нем своим детям и буду рассказывать внукам. И пойдет о нем память, хоть он был и простой человек. Не надо быть великой личностью, чтобы остаться в памяти людей.

Вот тут у нас церковь в Богословском переулке. Иоанна Богослова. Меня назвали в честь Иоанна Богослова. Когда крестили, так записали. Но что интересно: сейчас восстанавливается эта церковь. Она прямо рядом с домом. Это мой храм. Я иногда туда хожу. Сегодня тоже зашел, посмотрел… Конечно, верующему человеку легче. Воздастся тому, кто что-то сделал, а его оклеветали. Моя мать, страшно религиозный человек, всегда говорила: «Бог все видит, все рассудит. Делай, поступай по совести. Что люди скажут… Бог все видит». Это — русские, карамазовские вопросы…

Корр.: Оставили ли Вы след в истории?

И.Ф.:Безусловно. У меня такое ощущение, что оставил и очень глубокий. Может, не столько в политике, сколько в философии. Я — человек скромный, но у меня есть объективные свидетельства этому. Огромное количество переводов, огромное количество рецензий. И самое главное — большое количество учеников, последователей, с которыми я работал.

Я сказал: главное дело моей жизни — это создание Института человека, Центра наук о человеке, журнала «Человек». Если они будут существовать и будут эти люди, которые будут продолжать это дело, значит, оставил.

# # #

Интервью опубликовано, см.:

// Вопросы философии. — 2003, № 3, - С. 117–139.

См. также // Фролов И.Т. Избранные труды. В 3 т. Т. 3: О человеке и гуманизме / И.Т. Фролов. — М.: Наука, 2003. — С. 642–677.

Материал предоставлен женой И.Т.Фролова — Г.Л.Белкиной.

В феврале 1993 г. к академику И.Т. Фролову обратился корреспондент японской газеты "Асахи симбун" с просьбой ответить на вопросы газеты. Эти ответы и содержание беседы, состоявшейся между ученым и корреспондентом японской газеты, легли затем в основу серии публикаций в нескольких номерах газеты "Асахи". Беседа эта продолжалась почти неделю, а потому по понятным причинам ее содержание не может быть опубликовано в полном объеме в данном томе. Публикуя отрывки из этой беседы, мы исходим прежде всего из того, что ее содержание до сих пор было недоступно отечественному читателю, хотя в ходе названной беседы И.Т. Фроловым были высказаны мысли и оценки, представляющие, по нашему мнению, интерес не только для японских читателей. Хочется обратить внимание на то, что сам Иван Тимофеевич не редактировал текст записи своей беседы с корреспондентом "Асахи", а потому, готовя данную публикацию, мы старались максимально бережно отнестись к ее редактированию, сохранить неповторимую специфику живой речи Ивана Тимофеевича (Прим. сост.).

Напомним, что беседа происходила в феврале 1993 года, а через полгода произошли известные события, закончившиеся приказом Ельцина расстрелять из танков Российский парламент (Прим. сост.).

Между прочим, когда в Японии я встречался с высокими политиками, предпринимателями, они рассказывали, что после войны, когда в Японии начали восстановление экономики, они брали пример с Советского Союза и ввели у себя плановое хозяйство, так как считали, что оно лучше решает экономические задачи в экстремальных условиях.

Кроме партийных документов я запечатлел все это скрупулезно во 2-й главе своей книги “О человеке и гуманизме…” Тут и история, и понятие перестройки. Здесь же я говорю об обществе реального гуманизма. Реальный, в смысле действенный. Не абстрактно-умозрительный, а реальный, действенный гуманизм.