Дэниэл Смит - Думай, как Эйнштейн

Почему все говорят о великих людях в терминах национальностей? «Великие немцы», «великие англичане»? Гёте всегда был против того, чтобы его называли немецким поэтом. Великие люди – это просто великие люди, и нельзя рассматривать их с точки зрения национальности или среды, которая их воспитала.

Когда современное оружие сделало кровавую бойню возможной на промышленном уровне, Эйнштейн стал одним из известнейших адвокатов пацифизма на свете. Хотя издержки гитлеровского режима и заставили его несколько подкорректировать свою доктрину.

Как уже упоминалось, антивоенные наклонности проявились у Эйнштейна еще в детстве. Благодаря им, уже став постарше, он умудрился избежать обязательной военной службы в Германии, отказавшись от немецкого гражданства в 1896-м, и уклониться от швейцарской армии, предъявив справку о косолапии и варикозном расширении вен. Убежденный противник самой концепции воинской повинности (которую он называл «узаконенным рабством»), Эйнштейн, мягко скажем, не сильно расстраивался от того, что здоровье так сильно его «подвело».

Первая мировая война, истребившая большую часть его поколения, превратила Эйнштейна в еще более яростного защитника пацифизма. «В такие времена, как наши, – сказал он в 1914-м, как только война началась, – только и начинаешь понимать, к каким жалким тварям ты принадлежишь». Это была кульминация всего, чего он так долго боялся: Европа «в своем безумии» ввязывалась во что-то «невероятно абсурдное».

Но что шокировало его еще больше – это готовность его коллег, многих из которых он глубоко обожал, встать под знамена войны. И если то, что в милитаристском лагере оказался Филип Ленард, особенно Эйнштейна не удивило, то присутствие там же некоторых других принесло ему крайнее разочарование. Например, Фриц Габер, будущий нобелевский лауреат 1918 года, стал ключевой фигурой в разработке отравляющих газов – и самолично наблюдал за тем, как они уносило 5000 французских и бельгийских жизней во время немецкой атаки на Ипре в 1915 году. Вальтер Нерст, который получил Нобелевку в 1920-м, также активно участвовал в создании химического оружия.

Но, пожалуй, самым страшным ударом для Эйнштейна стало публичное заявление Макса Планка о том, что эта война справедлива. Габер, Нернст и Планк оказались в числе тех, кто подписал так называемый «Манифест 93-х» (также печально известный как «Воззвание к культурному миру») – открытое письмо, опубликованное 4 октября 1914 года во всех крупных немецких газетах, авторы которого выступали в защиту действий Германии и объявляли о необходимости войны. В ответ на это Эйнштейн подписал альтернативную петицию, «Манифест к европейцам» – детище врача-физиолога и основателя интеллектуалистской «Лиги нового отечества» Георга Николаи (также друга Эльзы). Эта петиция призывала положить конец агрессивному национализму, но осталась неопубликованной, не собрав достаточно подписей.

Несмотря на это, Эйнштейн продолжал использовать весь свой авторитет для призывов к скорейшему прекращению войны и федерализации Европы. В ноябре 1915 года он написал эссе «Что я думаю об этой войне», в которой обвинил в агрессии, приводящей к войнам, биологическую природу мужского начала. Тогда же он начал активно развивать идею создания международной организации, которая контролировала бы правительства разных стран. Эту концепцию он продвигал и расширял на протяжении всей своей жизни. Так, в 1935 году в интервью журналу «Survey Graphic» он заявил:

Лояльность перед собственной нацией ограничивает; людей необходимо учить мыслить в глобальных терминах. Каждой стране придется отдать частицу своей независимости ради международного сотрудничества. Агрессия должна быть принесена в жертву, чтобы избежать разрушений.

В 1920-е годы, на фоне зарождающегося в Германии нацизма, его пацифистская позиция укрепилась, и он стал играть активную роль сразу в нескольких миротворческих кампаниях. В то время это казалось ему одним из немногих действенных способов выступить против слепоты мира, который не способен «даже как следует убояться катастрофически бесчеловечной и убийственной сути войны». В 1922 году он вступил в Комитет Лиги Наций по интеллектуальному сотрудничеству – орган, призванный обеспечить культурный и ментальный обмен между странами в интересах мира на земле.