Иван Малютин - Незабываемые встречи

Я был в холщовом сером фартуке, переплетал книги. Смотрю и глазам своим не верю: «Неужели это Вячеслав Яковлевич?» Стою, разглядываю его. И он смотрит на меня.

Наконец, гостя усадили к моему переплетному столу. Окружив его тесным кольцом, мы стали просить, чтобы Вячеслав Яковлевич прочитал свои рассказы, и не думал возражать.

Книга, которую читали вчера, была тут же на столе, Шишков взял ее, посмотрел:

— Ну вот, прочитаем хотя бы «Плотника».

Прочитал. Показалось мало, попросили еще. Прочитал «Кикимору» и «Шефа».

Женщины уже приглашали нас к столу, устроенному на маленькой терраске, с видом на пруд и парк, но мы так увлеклись чтением, что трудно было вытащить нас из комнаты.

Удивительно было то, что дорогой гость наш так скоро стал своим человеком в нашей семье. Никакого стеснения, никаких перегородок не чувствовалось между нами.

…Был жаркий сентябрьский день. В комнате стала душно, и мы очень утомили гостя разговорами. Все вышли на террасу. Вячеслав Яковлевич охотно пил чай, постоянно шутил и смешил ребят. Выйдя из-за стола, он достал из портфеля привезенную в подарок новую книгу веселых рассказов «Цветки и ягодки» и написал:

«Энтузиасту русской литературы, дорогому Ивану Петровичу Малютину.

2/IX-29. Ярославль, Петропавловский парк,

после 18-го стакана чаю с вареньем».

Потом еще преподнес книгу «Спектакль в Огрызове», написал на ней:

«Гостеприимному, любвеобильному хозяину Ивану Петровичу Малютину от бродячего человека и автора этой книги».

За годы нашего знакомства я получал от него все книги с автографами, за исключением «Пугачева», вышедшего после смерти автора.

В каждый приезд Вячеслава Яковлевича мы гуляли с ним по парку. Он просил меня рассказывать о парке, о строительстве первой полотняной фабрики в России, на которой вырабатывались полотна и салфетки для царского двора.

Он слушал охотно и с глубоким вниманием: писатель любил старину.

Прощаясь со мной, Вячеслав Яковлевич просил:

— Приезжайте в Ленинград ко мне! Какие дворцы там, и Пушкинский лицей и другие диковинки. Вот уж погуляем везде с вами. Приезжайте-ка!..

Вячеслав Яковлевич Шишков и Иван Петрович Малютин.

В начале мая 1932 года я очутился в Ленинграде впервые в жизни. Город произвел на меня ошеломляющее впечатление своим великолепием. Я просто растерялся, не знал, на что смотреть и куда идти. Пошел к могилам наших великих людей: Белинского, Добролюбова, Писарева, Некрасова, Тургенева.

Потом я поехал в Детское, к Вячеславу Яковлевичу.

С чувством какого-то трепета и волнения я подошел к двери, где под стеклом красовалась надпись: «Шишков».

Я немного постоял и нажал кнопку. Слышу кто-то необычно скоро спускается по лестнице и открывает дверь, На пороге Вячеслав Яковлевич. Поздоровались.

Шишковы собрались в гости.

— Вячеслав Яковлевич, вы сходите к знакомым-то, а я пока погуляю около Лицея, а потом и зайду к вам.

— Нет, нет, — горячо отвечает он, — мы успеем, заходите, раздевайтесь и отдыхайте…

Вячеслав Яковлевич нарядный, в сюртуке и шляпе, взял самовар, налил в него воду и разжег уголь. А Клавдия Михайловна, сняв пальто, хлопотала около стола и буфета.

Покончив с самоваром, Вячеслав Яковлевич стал показывать мне квартиру. Зашли в библиотеку (она же и кабинет писателя). На столе рукописи «Угрюм-реки».

— А это вот мелкие шутейные рассказы;. Для отдыха после большой работы, — пояснил он.

Потом мы прошли через столовую в большую комнату.

— Все это тяготит меня, — сказал Вячеслав Яковлевич, — куда мне такую громадину — сто пятьдесят квадратных метров!

Давно хочу уступить одну комнату художнику Петрову-Воткину, моему соседу…

Пока мы обозревали квартиру, самовар вскипел. Вячеслав Яковлевич торжественно поставил его на стол.

— Угощайтесь, пожалуйста, располагайтесь, как удобнее, а мы на какой-нибудь часок отлучимся. Как-то неловко… Обещали сходить, значит надо…

Я остался в квартире один.

Большие старинные часы редко, но четко отбивали секунды. Старинная мебель действительно как-то терялась в больших комнатах.

Пробежал беглым взглядом по рядам книг, стоящих в шкапах. Знакомые авторы…

Вышел на балкон, посмотрел в сад, на двухэтажный каменный дом, в котором жил со своим семейством А. Н. Толстой.