Оскар Курганов - Разные годы

Однажды поздно ночью на домну позвонил секретарь Днепропетровского обкома партии товарищ Хатаевич. Коробов был тогда на первой домне. Хатаевич вызвал его к телефону. Коробов был очень удивлен таким поздним звонком.

— Могу вам сообщить о решении ЦК, — сказал Хатаевич, — и поздравить вас…

Коробов не понял в чем дело.

— Вы член партии. Решением ЦК вы приняты в партию…

От неожиданности Коробов застыл с детски раскрытым ртом. Он хотел что-то сказать, но Хатаевич перебил его:

— Как дела на домнах?

1933, октябрь

В этот день бойцы ушли на свою «стройку»: на заставе строилась бревенчатая баня. Каждому нашлась там работа: обнаружились и стекольщики, и плотники, и печники, и слесари. Баню построили в часы, свободные от дозоров, — остались лишь мелкие недоделки. «Вечером затопим», — сказал лейтенант Евграфов.

На охрану границы Евграфов выслал трех бойцов — Коротеева, Летавина и Медведева.

Три пограничника ушли по заснеженной тропе, карабкаясь по крутым сопкам, спустились к буйному и никогда не замерзающему ручью, пробирались среди сухих и низкорослых кустов орешника. Подошли к пограничному знаку, снова вернулись к сопкам и залегли в дозоре.

Но за кажущейся тишиной и покоем острый слух пограничников уловил какие-то неясные голоса. Прошло несколько минут, и с маньчжурской территории, из-за сопки, вышел вооруженный отряд японо-маньчжурских солдат. Коротеев насторожился: куда они идут? Всегда жизнерадостный и иронически настроенный Летавин заметил:

— Должно быть, к нам в гости идут, — ребята для них баню готовят!

Тем временем японо-маньчжурский отряд перешел границу и начал осторожно продвигаться по советской территории. Теперь бойцы ясно различали лицо японского офицера, ехавшего впереди отряда на лошади, видели группу вооруженных солдат. Нужно было немедленно сообщить на заставу. Скорее бежать! Каждая минута дорога!

Коротеев подполз поближе к Летавину, шепнул ему:

— Беги, поднимай заставу, мы останемся здесь!

Летавин прополз к тропе, поднялся и побежал. Он сам себя подгонял. Скорей, скорей!

Летавин спустился с горы, перепрыгивая через кочки, побежал по долине, снова начал карабкаться по крутой сопке, обливаясь потом и задыхаясь. Летавин сбросил с себя тулуп. Остался в красноармейском костюме и валенках.

Тропинка извивалась среди кустов, выходила на вершину сопки, — до заставы было еще далеко. Летавину казалось, что прошло очень много времени и японо-маньчжурский отряд уже занял сопку — важный тактический пункт, захватил Коротеева и Медведева. Что с ними? Летавин расстегнул ворот рубашки и прижал к мокрому телу винтовку.

Вот уже видна застава… Неужели не хватит сил добежать? Часовой сразу понял, что на границе что-то произошло, и быстро распахнул перед Летавиным двери. Начальник заставы лейтенант Евграфов выбежал навстречу:

— Что случилось?

— Японо-маньчжуры перешли границу… Большой отряд… В ружье! — крикнул Летавин и выбежал снова на улицу.

— В ружье! По коням! — скомандовал лейтенант Евграфов, и со всех концов заставы сбежались бойцы. Через несколько минут пограничники галопом мчались к границе.

Кони преодолевали сопки, перепрыгивали через ручьи, кочки, канавы. Лейтенант Евграфов скакал впереди бойцов и на ходу обдумывал тактический план предстоящего боя. Японо-маньчжуры, очевидно, прошли в глубь территории Советского Союза, заняли выгодные рубежи. Как заставить их уйти восвояси?

Основной удар лейтенант Евграфов решил принять на себя. Навстречу Евграфову выбежали Коротеев и Медведев и коротко доложили, что японо-маньчжуры прошли в глубь территории Советского Союза больше, чем на полтора километра, и пытаются пробраться к сопке.

— Сколько их? — спросил быстро Евграфов.

— Около пятидесяти человек, — ответил Коротеев.

К сопке уже пробиралась спешившаяся группа Киселева, Евграфов приказал передать коней коноводам, и пограничники поползли навстречу врагу. Японский офицер заметил бойцов Киселева. Нарушители открыли по пограничникам огонь из пулеметов и винтовок. Бойцы легли за кустами орешника, пулеметчик Петрушенко установил свой пулемет, ожидая команды.

— Огонь! — скомандовал Киселев.

Группы Евграфова и Лемина заметили японо-маньчжур, обстреливавших Киселева. Пограничники с трех сторон начали наступление. Евграфов понимал, что каждому пограничнику придется сражаться против трех и даже четырех японо-маньчжурских солдат. Но он верил в победу, потому что знал преданность и бесстрашие своих бойцов, знал, как любят они землю, которую охраняют.