Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста

- Замысел интересный,- сказал Рябов,- дерзкая была бы операция. А после такого налета на гарнизон будет самое время уйти на новую стоянку. Как вам понравится вот это место?

Он указал на карте точку.

- И операцию, и перебазирование надо согласовать с уездным комитетом,заметил Нехведович.

- Конечно,- отозвался Рябов, складывая карту.- Будем ждать связного или снесемся через Зыса?

- Там видно будет,- ответил командир.

Гарнизон в Больших Ситцах насчитывал полсотни солдат и жандармов, оснащенных стрелковым оружием, имел склад боеприпасов, который нам следовало захватить для пополнения своих боевых запасов. Мы почти не сомневались, что уездком одобрит наши соображения. Очень кстати появилась Эмилия и передала просьбу отца: нынешней ночью командиру группы и его заместителю прибыть в Пядонь.

Окна в доме Зыса, когда мы туда пришли, были занавешены плотными простынями. Хозяин, как всегда, был расторопен и деловит. Он провел нас в комнату. Там нас уже ждал связной Докшицкого подпольного уездкома. Этого невысокого рыжеволосого парня в потрепанном солдатском обмундировании без знаков различия и выгоревшей на солнце конфедератке мы уже знали. Связной передал, что уездный комитет получил из ЦК указание, чтобы повстанческие группы налетами не увлекались и всех желающих участвовать в вооруженной борьбе тщательно проверяли. А нам, группе

Нехведовича, предлагалось разделиться и разойтись по разным районам для развертывания организационно-пропагандистской работы и создания новых подпольно-повстанческих групп.

А мы так хорошо задумали предстоящее дело, так свыклись с нашим лесом, с уездом, с местными товарищами! И все надо бросать, идти неведомо куда. Но указание ЦК надо выполнять беспрекословно. Партийная дисциплина - превыше всего.

Эмилия вывела связного, а мы еще долго сидели в хате.

- Дорогой товарищ Зыс,- с чувством сказал Нехведович.- Расставаться очень не хотелось бы: привыкли, притерлись. Но приказ есть приказ.

- И мне не хочется с вами расставаться,- признался Зыс,- хорошо начали работу, складно, результативно. Да что поделаешь, партии виднее.

На прощанье вспомнили общие дела, немного выпили и договорились когда-нибудь да повидаться.

Новую директиву и все наши товарищи встретили довольно холодно. Мы настолько сдружились между собой, что Петя Курзин даже предложил идти в новые районы всем вместе.

- Нет, Петро,- возразил Нехведович,- как ни грустно, будем соблюдать дисциплину.

Последние часы мы провели в задумчивом молчании: каждый вспоминал прошлое и размышлял над тем, что ждет его впереди.

Неожиданно возле меня оказался Рябов.

- Слушай, Стась, пойдем вместе. Все-таки мы из одного батальона и первые партизанские налеты вместе прошли.

- Что ж, если Нехведович не станет упрямиться, я буду только рад этому.

Успокоенные таким естественным для нас обоих решением, мы разошлись по шалашам и уснули.

Ранним утром, когда солнечные лучи пронзили кроны деревьев и зачирикали лесные птахи, мы приступили к делу. После некоторой дискуссии решили, что Нехведович, Жулега и Курзин пойдут в район Докшицы - Глубокое, Чижевский с Богуцким - под Вильно, а мы с Рябовым - в Дисненский, Молодечненский и Воложинский уезды.

- Фронтовички, вас двое, а районов три,- заметил Нехведович.- Справитесь ли?

- А то нет! - отозвался Рябов, довольный, что нас не разлучили.- Николай Рябов в главковерхи не прошел, но три уезда он пройдет, тем более с комиссаром в авангарде. Верно, Стась?

- Верно, Коля.

- Ну, братва! - сказал Нехведович.- Увидимся ли когда?..

Никто не мог ответить на этот вопрос. Мы разбросали шалаши, уничтожили все следы стоянки, расцеловались по-братски и разошлись в разные стороны.

И вот мы с Николаем Рябовым под видом бедняков-сезонников, с плотничьим инструментом в заплечных мешках стали кочевать из уезда в уезд, нащупывая связи с патриотами, создавая и подготавливая подпольные группы для борьбы в тылу белополяков.

Николай предложил начать с Великого Села Дисненского уезда, где жил крестьянин Владимир Антонович Пуговка, сослуживец Рябова по царской и Красной Армии, отпущенный по болезни домой.

- А ты уверен в нем? - спросил я.- Обидно, если первый блин выйдет комом.

- Головой ручаюсь,- заверил Рябов.- И вообще народ у них в Великом Селе замечательный, судя по рассказам Пуговки.

- Народ всюду хороший,- сказал я,- да стукачей много.

- Волков бояться...

- Ладно, Коля. Пошли!