Владимир Черкасов-Георгиевский - Генерал Деникин

Таким образом, списывал или не списывал Марченко с «моего» Колтышева (а в романе есть прямые заимствования из моей книги), но Бекасов, от имени которою написана половина романа, – «всесторонне» надуманная фигура. Его образ в марченковском исполнении немыслим своим хамелеонством. Императорский поручик становится чекистом, вскоре преображается в рьяного деникинца, а в итоге превращается в «советского белогвардейца»…»

«Колтышевская» история снова всплыла в 2002 г., когда Марина Антоновна по ТВ в «Русском веке» сослалась на уверение ее самозванного племянника В. И. Деникина (в прошлом – Горшкова), будто бы полковник Колтышев все-таки был завербован чекистами. Однако сам источник данной информации – подполковник, заместитель полномочного представителя президента РФ в Центральном Федеральном округе Деникин-Горшков, сын СМЕРШиста и племянник работника КГБ, ею за родственника не признавался. Очевидно, окончательное разрешение «колтышевского» вопроса явится лишь с официальным заявлением по этому поводу Центрального архива КГБ – ФСБ.

В 2002 году в московском издательстве «Вагриус» вышел составленный мною однотомник избранных произведений А. И. Деникина под названием «Путь русского офицера». Я собрал в него сокращенные главы из шести мемуарных томов генерала с одноименными воспоминаниями и «Очерками Русской Смуты», написав вступительную статью. Дорого, что на одном из фотоснимков сборника есть изображение Марины Антоновны, сделанное мною в 2000 г. в Версале, который рядом с Парижем. На нем она держит в руке как раз то фото ее дома рождения в Екатеринодаре, которое мы отсняли вместе с В. И. Лихоносовым. Вот и таким способом «побратался» большой Париже екатеринодарским маленьким Парижем, запечатленным этак в лихо-носовском романе.

Получив посланную мной «вагриусовскую» мемуарную книгу отца, Марина Антоновна ответила мне в сентябре 2002 г. письмом, где были такие слова:

«Большое спасибо за посылку «Пути Русского Офицера». Хорошее издание, хорошие иллюстрации. Ваше же предисловие мне очень понравилось и сильно тронуло…

Сердечно Ваша Марина Деникина».

Ничего знаменательнее и драгоценнее такой подписи такого лица в моей судьбе биографа Белых нет, да, очевидно, и быть не может.

Родители. Во Влоцлавске. Реалист. «Пифагор». Старший. В юнкерах. Погоны.

Судьба человека – от Бога, а происхождение и детство каждого из нас во многом определяют его дальнейшую жизнь. Отцом будущего главнокомандующего Белой армии генерала А. И. Деникина был русский офицер Иван Ефимович Деникин, мамой – полька, швея Елизавета Францисковна Вржесинская.

Деникин-старший родился в 1807 году в деревне Ореховке Саратовской губернии в крепостной семье. Она рано распалась. Родители Ивана Деникина умерли в его молодые годы, вскоре отправились на заработки брат и сестра. Иван же остался крестьянствовать, и в двадцать семь лет помещик сдал Деникина в рекруты.

Это был «золотой век» русской государственности (вторая половина XVIII– первая половина XIX столетий), правил император Николай I. В детстве царя главным надзирателем за воспитанием был генерал М. И. Ламсдорф, и в основном образование Николая Павловича упрочилось на военных науках. До восшествия в монархи он не участвовал в государственных делах, командуя гвардейской дивизией, исполняя обязанности генерал-инспектора по инженерной части.

При вступлении императора на престол произошло восстание декабристов, и упрямый воински жесткий государь взялся за укрепление власти. В семейном же кругу Николай I был весьма добродушным человеком, лишь на людях демонстрируя строгость. Как бы то ни было, а в горячо любимой императором армии спуску служивым не полагалось.

Служить солдату надлежало 25 лет при суровой дисциплине. Либерально настроенные современники называли государя Николаем Палкиным и потому, что тогда солдат наказывали прогоном сквозь строй, иногда забивая провинившихся ружейными шомполами до смерти. Рассказывал об этом Иван Ефимович маленькому Антону всегда без злобы и осуждения, обязательно заканчивая:

– Строго было в наше время, не то что нынче!

Иван Деникин знал, что говорил. Двадцать два года он был под ружьем, наконец выслужившись в фельдфебели. Это по продолжительности – совершенно исключительный марафон в муштре, поту и крови боевых походов. Немногие выдерживали такие сроки.