Владимир Демьянов - Геометрия и Марсельеза

От Бона до Мезьера целая неделя пути — с юга Франции на север. Целая неделя ярких впечатлений, радостных раздумий и радужных надежд. Каких только картин не нарисует юношеская фантазия за неделю!

Гаспар перебирает в памяти все, что он слышал от полковника об инженерной школе, в которой теперь будет учиться. Должно быть, там очень строгий отбор… Что ж, это и понятно: школа выпускает только

десять офицеров в год. Монж будет одним из этих десяти счастливчиков… Время пройдет очень быстро. Через два года молодому инженерному поручику Гаспару Монжу торжественно вручат шпагу. Офицер приедет домой, но совсем — ненадолго: ему надо спешить на границу. Там он будет строить неприступные крепости — одна лучше другой. И, кто знает, может быть, имя фортификатора Монжа станет не менее известным, чем имя знаменитого Вобана…

Военно-инженерная школа в Мезьере была моложе Монжа на два года. Основанная Шастильоном в 1748 году, она за короткое время обрела самую солидную репутацию. Постановка дела обучения была выше всяких похвал. Полковник Виньо не преувеличивал: тогдашние университеты, эти цитадели схоластики и демагогии, конечно же, не давали столь сильной общеобразовательной и научно-технической подготовки. А что касается искусства строить крепости и разрушать их, то этому делу в Мезьере могли научить лучше, чем где бы то ни было. Разумеется, тех научить, что зачислен на основное отделение, а не на дополнительное.

— Направить в дополнительный класс, — объявил начальник школы, наскоро посмотрев бумаги юноши. Да как бы внимательно он их ни изучал, ничего бы в его решении не переменилось. Третье сословие есть третье, а не первое. Сыну мелкого торговца нечего и думать об основном классе, куда принимают только дворян. Десять юношей с аристократическими фамилиями, которые начинаются с приставки «де». Десять представителей феодальной знати — ни больше ни меньше.

Гаспар был готов к самому придирчивому экзамену, к самым трудным заданиям. Но возникшая перед ним задача оказалась неразрешимой. Нет, он не мог доказать, что его отец живет исключительно доходами с имения, а не занимается торговлей или каким-либо ремеслом, кроме, разумеется, изготовления бутылок. Бутылочное производство, не в пример печатному или часовому делу, считалось благородным. Отец Гаспара бутылок, к сожалению, не делал, поэтому никаких надежд на инженерное звание не оставалось.

Юноша был убежден, что в учебе догонит самых знающих, сравняется с самыми лучшими. Но как равняться с аристократами в том, что от него совсем не зависит? Разве он виноват, что Жанна Руссо, дочь городского извозчика, вышла замуж за коробейника, торгующего всякой мелочью, и стала матерью Гаспара? Разве постыдно то, что рубашка Гаспара через материнские руки переходит к Луи, а если не истлеет на его плечах, то и к Жану?.. Чем плох его отец, выбившийся из мелких торговцев в старосты корпорации торговцев и сделавший все, чтобы три его сына получили образование?..

Молча выслушивал Гаспар советы и наставления начальства.

— Ваши способности к рисованию и различным поделкам могут быть очень полезны школе, — говорил офицер, — Ученикам вспомогательного отделения мы даем начала алгебры и геометрии, учим их рисованию, тесанию камней, лепке и плотницкому искусству. Чтобы строить крепости и другие сооружения, нам нужны не только инженеры, но и кондукторы, овладевшие практикой выполнения всех необходимых в этом деле работ.

Глуховатый голос офицера едва доходил до сознания Гаспара. Юноше казалось, что они стоят с этим офицером в разных концах длинного-длинного туннеля. Командир — внутри крепости, а он, Гаспар, — вне ее. И войти в эту крепость он сможет только в роли слуги-оруженосца.

Глубину социальных различий между людьми, свое приниженное положение в школе, которая называлась инженерной, Монж ощутил очень скоро и запомнил на всю жизнь.

— Лепщики! — пренебрежительно кидали дворянские отпрыски, проходя по мастерским, где такие же, как он, юноши возились с формами и отливками, пачкаясь в алебастровой пыли.

— Гипсовый класс! — говорили начальники, когда надо было решить, кому из учащихся выполнять хозяйственные работы. Все это, разумеется, не сближало, а разделяло молодежь школы. Между тем таланты в ней были, и были всюду: и в основном, и в дополнительном отделении.

Теория и практика, наука и ремесло, патриции и плебеи… как далеки они друг от друга. Как много теряют люди от того, что разделили свои познания, раздробили результаты многовекового коллективного опыта. Высокомерная теория шествует, едва касаясь земли, и не видит богатств, что лежат у нее под ногами, а практика, как слепец, ощупывает каждый камень, прежде чем сделать робкий шаг вперед. В ее тяжких скитаниях теория — не помощник.