Александр Лукьянов - Был ли Пушкин Дон Жуаном?

Сопоставляя тон «Измен» с тем, что известно об отношении Пушкина к Наташе-горничной и к Наталье-актрисе, без сомнения можно утверждать, что Наталья I – это Наталья Кочубей. Барон М. А. Корф прямо говорит о том, Наталья Викторовна Кочубей была «первым предметом любви Пушкина». П. К. Губер считает, что Н. В. Кочубей – «утаенная» любовь поэта, зашифрованная под инициалами NN.

Во всех этих ухаживаниях проявлялись вся пылкость и сладострастие формирующейся сексуальной натуры поэта. По словам лицеиста С. Д. Комовского: «Одно прикосновение его к руке танцующей производило в нем такое электрическое действие, что невольно обращало на него всеобщее внимание». Тема любви постоянно присутствует в лицейской лирике молодого Пушкина. Одновременно с образами античных гетер и римских жриц любви в сознание поэта прорываются его скрытые «инцестуальные» фиксации на сестре Ольге, которую он с детства очень любил. В стихотворении «Сестре» Пушкин в романтическом образе затворника пытается вновь увидеть дорогой ему образ. Он не только называет сестру «любезной», интересуясь ее жизнью дома, не только жалуется на убогость своего жилища, не только хочет увидеть ее поскорее. В строках лицеиста прорывается несколько более сильное чувство, чем любовь брата.

восклицает он, отнюдь не с братским сравнением своей сестры с богиней. Поэт считает, что «мира красота оделась черной мглою!», и он, как узник, с унынием встречает каждый день. И даже солнце, дарящее ему луч света сквозь узкое окошко, не радует его помраченного сердца. В заключении стихотворения Пушкин ждет момента возвращения в отчий дом, и говорит, что «прилечу расстригой в объятия твои». Такая необычная страсть к своей сестре напоминает в чем-то роман Т. Манна «Волшебная гора», в котором показана сексуальная связь между братом и сестрой, исходя из теории Фрейда о первичных инстинктивных влечениях человека.

Очень часто в его лицейских стихах появляются описания страстных желаний и сексуальных игр. Это вполне естественно для юноши, но у Пушкина естественный юношеский интерес к половым вопросам приобретает более сильную и настойчивую тему неудовлетворенного желания.

Даже античные мифы о бесконечных любовных связях Зевса с земными женщинами юный Пушкин переводит в полные неудовлетворенного желания строки:

Однако случилось то, что должно было случиться. Наступила пора юношеских влюбленностей, и первую, истинно платоническую любовь возбудила в поэте сестра одного из лицейских товарищей его, фрейлина Екатерина Павловна Бакунина. «Она часто навещала брата и всегда приезжала на лицейские балы, – вспоминает Комовский, – прелестное лицо ее, дивный стан и очаровательное обращение произвели всеобщий восторг во всей лицейской молодежи».

Бакуниной, кроме Пушкина, увлекались еще Пущин и Малиновский – друзья-лицеисты поэта. Бакуниной было тогда 20 лет, Пушкину – 16. Но эта первая любовь глубоко поразила его. Увлекшись, Пушкин обратился к лицейскому товарищу своему Илличевскому, славившемуся искусством рисовальщика, со стихотворной просьбой написать «друга сердца» (стихотворение «К живописцу»). Подсказал, что ему надо изобразить на портрете Бакуниной:

«…Это была чистая и стыдливая юношеская любовь, лишенная пылкой сексуальности… О ней Пушкин сделал в ноябрьские дни 1815 года в своем лицейском дневнике взволнованную запись:

«…Я счастлив был!.. нет, я вчера не был счастлив: поутру я мучился ожиданием, с неописанным волнением стоя под окошком, смотрел на снежную дорогу – ее не было видно! Наконец я потерял надежду, вдруг нечаянно встречаюсь с ней на лестнице, – сладкая минута!… Как она мила была! как черное платье пристало к милой Бакуниной! Но я не видел ее 18 часов – ах! какое положенье, какая мука! Но я счастлив был 5 минут…» Любовь к Бакуниной явилась источником большого цикла лицейских стихотворений Пушкина. Под пером поэта рождаются вдохновенные строки, когда его «прелестный друг» уезжает на зиму в Петербург: