Александр Лукьянов - Был ли Пушкин Дон Жуаном?

Да, Натали была еще молода и неумела, неумела в постели, неумела в хозяйстве. Впервые она стала самостоятельной, впервые на ее плечи легла забота о муже, о доме, о гостях. Интересную зарисовку оставил поэт В. Туманский, одесский друг Пушкина. Вот что пишет он в письме к жене о своем посещении квартиры молодоженов: «Пушкин радовался, как ребенок, моему приезду, оставил меня обедать у себя и чрезвычайно мило познакомил меня со своей пригожей женою. Не воображай однако же, чтоб это было что-нибудь необыкновенное. Пушкина – беленькая, чистенькая девочка с правильными чертами и лукавыми глазами, как у любой гризетки. Видно, что она неловка еще и не развязна; а все-таки московщина отражается на ней довольно заметно. Что у ней нет вкуса, это было видно по безобразному ее наряду; что у нее нет ни опрятности, ни порядка, – о том свидетельствовали запачканные салфетки и скатерть и расстройство мебели и посуды». Но молодая чета недолго оставалась в Москве; Пушкин еще до свадьбы решил, что они будут жить в Петербурге. Вмешательство тещи в их семейную жизнь ускорило его решение уехать.

Сначала они поселились в Петербурге в гостинице Демута, а лето 1831 года молодая чета провела в Царском Селе. Это были самые счастливые и безоблачные дни в их совместной жизни. «С тех пор, как он женился, это совсем другой человек, – положительный, рассудительный, обожающий свою жену. Она достойна этой метаморфозы…» – писала П. А. Осиповой ее подруга Е. Е. Кашкина. Пушкин и Натали прогуливались по местам, связанным с воспоминаниями о юности поэта, проведенной в стенах Царскосельского лицея. Тишина, великолепная природа, общение с друзьями, наконец, новизна семейной жизни – все это способствовало их прекрасному настроению.

«Они очень довольны друг другом, – пишет в письме сестра поэта Ольга Павлищева, – моя невестка совершенно очаровательна, мила, красива, умна и вместе с тем очень добродушна».

«Таша обожает своего мужа, который также любит ее; дай бог, чтоб их блаженство и впредь не нарушилось», – сообщал деду своему Д. Н. Гончаров, старший брат Натали.

«Наталья Николаевна была очень хороша, – вспоминала княгиня Долгорукова, – высока ростом, стройна, черты лица удивительно правильны, глаза одни небольшие и одним она иногда немного косила: quelque chose de vague dans ie regard (какая-то неопределенность во взгляде)». Поэт с женой часто прогуливался по аллеям Царского Села. Встретив их, Жуковский сообщал П. А. Вяземскому: «А женка Пушкина очень милое творение. C’est la mot! И он с нею мне весьма нравится». Василий Андреевич имел в виду душевное состояние поэта, потому что внешне… Как рассказывает В. Ф. Вяземская, Пушкин не любил стоять рядом со своею женою и шутя говаривал, что ему подле нее быть унизительно, так мал он в сравнении с нею ростом. Та же Кашкина отмечает: «Когда я встречаю его рядом с его прекрасною супругой, он мне невольно напоминает портрет того маленького животного, очень умного и смышленого, которое ты угадаешь без того, чтобы мне его назвать».

В Царском Селе произошли два события, определившие в дальнейшем всю судьбу Пушкина. Еще ранее, в Петербурге, увидев Натали лишь один раз, Д. Ф. Фикельмон отметила: «Жена его прекрасное создание, но это меланхоличное и тихое выражение похоже на предчувствие несчастья. Физиономия мужа и жены не предсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем: у Пушкина видны порывы страстей, у жены вся меланхолия отречения от себя». Дарья Федоровна смогла непостижимым образом предсказать великую трагедию, разыгравшуюся шесть лет спустя.

В эти первые счастливые дни произошли два события, которые в корне изменили жизнь молодой четы и, словно определенные судьбой, направили ее к смертельному исходу. Эти два события случились, когда в Царское Село приехала императорская фамилия. «Император и императрица, – пишет мать Пушкина, – встретили Наташу и Александра, они остановились поговорить с ними, и императрица сказала Наташе, что она очень рада с нею познакомиться и тысячу других милых и любезных вещей. И вот она теперь принуждена, совсем того не желая, появиться при дворе».

Вторым результатом этой встречи стала растущая зависимость от императора Николая I. «Царь, – писал Пушкин, – взял меня на службу… он дал мне жалованье, открыл мне архивы, с тем, чтобы я рылся и ничего не делал… Он сказал: “Так как он женат и не богат, то нужно позаботиться, чтоб у него была каша в горшке”». И поэт далее прибавляет: «Ей богу, он очень со мною мил».