Юрий Герман - Чекисты [Сборник]

Из Ленинграда семья Смитов выехала в Москву. И это был его первый психологический шаг: на корабле, то есть еще за пределами СССР, он, Смит, проявлял большую активность, а попав в Ленинград, вдруг повел себя как человек, которому этот город не интересен. А ведь было бы естественным: проездом дипломат знакомится с прославленным центром культуры.

Впрочем, уже 4 июля он снова оказался в Ленинграде. Он приехал из Москвы, и с ним был коллега — помощник военно-морского атташе одной из капиталистических стран. И этот коллега провел Смита по тем улицам и набережным Ленинграда, откуда можно было наблюдать портовые сооружения и цехи судостроительных заводов. Один разведчик передавал «хозяйство» другому.

Тогда же они совершили прогулку по Неве. Сквозь прорезанные карманы плаща, засунув руки в карманы брюк, Смит записывал номера и названия судов, находившихся на стапелях, стоявших у причальных и достроечных стенок, и всюду очень внимательно старался установить — следят за ним или не следят.

В этот приезд он не применял сложной техники. Плоский фотоаппарат «Минокс» да крошечные блокнотики и карандаши длиной в полпальца, чтобы писать ими в кармане, составляли все его снаряжение.

Это были старые методы. Смит еще только осваивался.

29 июля Смит снова появился в Ленинграде. Он прибыл на финском пароходе из Хельсинки и находился во всеоружии. На подходах к Ленинграду в специальный очень сильный бинокль он рассматривал маяки, локационные станции, встречные суда. Много фотографировал. То ли безнаказанность первых шагов настроила его на такой самоуверенный лад, то ли палуба финского корабля казалась ему надежной крепостью.

В Ленинграде он переночевал в гостинице. А на утро, 30 июля, на одной из улиц он, как бы случайно, встретил американских туристов. На собственной автомашине они только что приехали из Москвы.

До самого вечера Смит разъезжал с ними по городу, то и дело оказываясь в таких местах, где не было ни архитектурных памятников, ни мемориальных досок, но куда выходили фасады заводских корпусов и научно-исследовательских институтов.

Это был наглый, точно рассчитанный ход: вдруг оказаться в Ленинграде с собственным транспортом, в компании, осмотреть все объекты. Каждый заметит немногое. Но в целом картина будет достаточно полной.

15 августа Смит вновь был в Ленинграде, — теперь уже проездом в Финляндию. Из Ленинграда он, конечно, должен был плыть морем.

Перед тем как взойти на борт корабля, он прогуливался по набережной в районе порта и судостроительных заводов. Как и всегда, был не один. Сопровождал его сотрудник посольства одной из стран. Важно другое: почти все это время Смит что-то негромко говорил своему спутнику. Когда же корабль отчалил, Смит, стоя на палубе, усиленно выискивал на берегах залива антенны радиостанций, чаши локаторов и был молчалив, задумчив, до скованности осторожен.

3 сентября на теплоходе «Эстония» он прибыл в Ленинград из Хельсинки и остался ночевать.

Утром вместе с двумя дипломатами он вышел из гостиницы. Он был в черном плаще, застегнутом на все пуговицы и несколько оттопыренном на груди. Всей компанией они проехали в такси к Горному институту. Отпустили машину. Постояли у гранитного парапета набережной. Напротив, за трехсотметровой ширью Невы, располагалась территория интересующего их завода.

Дипломаты стали тесной группкой, так что Смит был закрыт с боков. Смит расстегнул плащ — на груди был фотоаппарат с телескопическим объективом, — сделал несколько снимков.

Затем Смит решительно направился в Горный институт. Шли занятия. В вестибюле института было пустынно. Лишь у киоска «Союзпечати» толпились студенты.

Смит подошел к киоску и купил несколько почтовых марок. Студенты не обратили на него никакого внимания. Тогда, как бы рассматривая марки, Смит отошел к окну, выходящему на Неву. Огляделся. Вокруг не было ни души.

Смит повернулся к окну и минут десять стоял, глядя в него и негромко разговаривая сам с собой.

И когда потом они все трое опять расхаживали по набережным, Смит продолжал говорить.

Дул порывистый ветер. Смит произносил слова так негромко, что их временами неизбежно должно было относить в сторону, заглушать, но спутники ни разу его не переспросили. Да в этом и не было необходимости: Смит говорил не для них.

На груди у него, под пиджаком, в карманах специального жилета находился портативный минифон. На лямках жилета, у ключиц, были упрятаны микрофоны. Поглядывая на противоположный берег Невы, Смит подробно фиксировал все, что видит, — важное и не важное, — сосредоточившись на том лишь, чтобы ничего не пропустить.