Сара Бернар - Моя двойная жизнь

Наши спасатели поручили мне выразить свое восхищение очаровательной феей, которая милостиво протянула свою щедрую руку нашему бедному, но благородному обществу. Они хотят вручить вам эти цветы, выросшие на нашей родной земле, на земле Франции, где их можно встретить на каждом шагу. Но они заслуживают того, чтобы вы приняли их благосклонно, ибо их вручают вам самые храбрые и верные из наших спасателей…

Моя ответная речь была, судя по отзывам, очень красноречивой, но мне кажется, что ее произносил за меня кто-то другой.

Мои чувства пришли в лихорадочное возбуждение. Я не могла ни есть, ни спать. Мое сердце неустанно выбивало в груди нервную радостную дробь, а голова трещала от обилия скопившихся за полгода фактов, которые я выложила слушателям за два часа. И вдобавок столь торжественный прием, которого я никак не ожидала ввиду недоброжелательства парижской прессы, осудившей мой отъезд и превратно толковавшей на страницах некоторых газет различные перипетии моих гастролей…

Все эти события были настолько несоизмеримы, что как-то не укладывались в моей голове.

Представление принесло спасателям обильный урожай. Впервые после возвращения я играла во Франции «Даму с камелиями». На меня снизошло вдохновение. И ручаюсь, что те, кто побывал на этом спектакле, постигли квинтэссенцию моего искусства. Я провела ночь в усадьбе Сент-Адресс, а на другой день отбыла в Париж, который встретил меня неповторимыми овациями.

Три дня спустя я принимала в своем особняке на улице де Вилльер Викторьена Сарду, который пришел прочесть мне свою замечательную пьесу «Федора».

Великий артист! Бесподобный актер! Великолепный автор! Он прочел мне пьесу на одном дыхании, играя сразу за всех, и я тут же представила, что из этого можно сделать.

— Ах! — воскликнула я после читки. — Дорогой мэтр, спасибо вам за прекрасную роль! И спасибо за урок, который вы мне преподали.

Ночью я не сомкнула глаз, пытаясь разглядеть в потемках свою счастливую звездочку. Я увидела ее только на заре и заснула с мыслью о новой эре, занимавшейся в моей жизни [88] На самом деле возвращение актрисы в Париж было далеко не столь триумфальным, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть расположение публики. .

Мои гастроли продолжались семь месяцев. За это время я посетила пятьдесят городов и дала сто пятьдесят шесть спектаклей:

Общий сбор составил 2 667 600 франков, а средний сбор за спектакль — 17 000 франков.

На этом я заканчиваю первый том своих воспоминаний, посвященный первому этапу моей жизни — этапу развития моих физических и духовных сил.

Я сбежала из «Комеди Франсез», сбежала из Парижа и Франции, от семьи и друзей для того, чтобы совершить головокружительный пробег через горы, моря и пространства!

Я вернулась, не утолив до конца своей жажды странствий, но мое чувство долга значительно возросло.

Грозный Жарретт укротил мою слишком вольную натуру своей неумолимой суровой мудростью и постоянными призывами к моей сознательности.

За эти несколько месяцев мой ум созрел и я научилась управлять своими желаниями.

Я поняла, что моя жизнь, которая, как мне казалось, будет совсем короткой, должна быть очень, очень долгой, и радовалась в душе при мысли о смертельной досаде моих врагов.

Я решила жить.

Я решила осуществить свою мечту и стать великой актрисой.

И отныне я уже никогда не сходила со своего пути.

Серия ПОРТРЕТ

«Возможно, нам она представляется просто женщиной, которую мы видели воочию, но нет ли в ней чего-то большего, что превосходит человеческое понимание: не она ли на острове Эя приводила в движение челнок золотой прялки, дабы удержать Улисса, сбить его с истинного пути? Не она ли приплывала из Сидона под парусом и опьяняла Марка Антония своими ласками? И не ради ли ее любви явился в Триполи Жоффруа Рюдель, чтобы с песнями там умереть? Не она ли мучила видениями Леонардо да Винчи и водила его кистью? И не она ли, превосходившая своим хитроумным волшебством всех других женщин, завлекала Фауста на гору Броккен? Она, несомненно, причастна ко всему этому, ибо была воплощением того самого духа, который везде и во все времена, называясь Лилит, Ламия или Джоконда, подобно „Прекрасной безжалостной даме“, околдовывал сердце и мутил разум мужчины своими чарами…»