Иван Вишняков - На крутых виражах

Бесчастного увезли в госпиталь, а мы продолжали искать причину случившегося. Утром я приказал построить всех летчиков и осмотреть их оружие. У Виктора Иванова, прибывшего к нам совсем недавно, кобура была пробита пулей, в стволе пистолета оказалась стреляная гильза. Все прояснилось. Койки этого летчика и Владимира Бесчастного стояли рядом. Соседи одновременно бросили свои ремни с оружием на постели. Пистолет Иванова ударился о подоконник, произошел выстрел. Пуля, угодившая Бесчастному в рот, выбила два зуба и застряла в шее. Летчика оперировали. Через полтора месяца он снова вернулся в строй и летал до конца войны, заслужив два ордена - Красного Знамени и Отечественной войны I степени.

При расследовании случая с Бесчастным выяснилось, что кто-то предложил кроме двух обойм выдавать к пистолету ТТ еще один (запасной) патрон, который сразу же загонялся в канал ствола. Это противоречило всяким правилам. Летчикам было запрещено носить заряженное оружие.

Как-то во второй половине дня мы вылетели с аэродрома Кауперники на прикрытие своих войск в район Крустпилса. Я в паре с Демидовым, Чечулин - с Ткачевым. Внизу пылали пожары. Над ближайшей к городу железнодорожной станцией облако черного дыма поднималось до тысячи метров.

В заданном районе связались с радиостанцией наведения. Она сообщила: "Вижу вас хорошо. Находитесь надо мной". Значит, все в порядке, можно патрулировать.

Видимость по горизонту была минимальной, но мы надеялись, что с земли нас вовремя предупредят о приближении противника. К сожалению, этого не случилось. Со стороны солнца нас внезапно атаковали шестнадцать "фокке-вульфов". Ударили они сзади, когда мы только что развернулись. Каждый из нас оказался в клещах.

Когда я увидел, что на моего ведомого Демидова устремились два вражеских истребителя, то мгновенно довернул самолет вправо и оказался в хвосте одного из "фоккеров". Длинной очередью свалил его на землю. Повернул голову влево и вижу: другой ФВ-190 крадется ко мне снизу, он уже совсем близко. Мелькнула мысль: "Стоит ему нажать на гашетку, и мне крышка". Но он почему-то не открывал огня. Тут я понял, что фашист увидел на фюзеляже моего "лавочкина" цепочку алых звезд. Конечно же, ему хотелось в упор расстрелять русского аса, уничтожившего 18 их самолетов.

Я сжался в комок, нагнул голову, чтобы она была ниже бронезаголовника, и сделал резкий маневр - послал левую педаль вперед, сильно рванул ручку на себя. И все-таки не ушел от пушечной очереди врага. Первый снаряд разорвался в куполах шасси, второй - в фюзеляже, третий сбил крепление секторов управления двигателем и настройку радиостанции. Мотор начало трясти (как после выяснилось, было отбито 15 сантиметров одной лопасти винта).

Несколько осколков впилось в ноги, в руки... В сапогах и перчатках я ощутил кровь. Закружилась голова. Собрав всю волю, лихорадочно стал искать выход из создавшегося положения. Где враг, каково его намерение, как уйти из-под нового удара? Защищаться мне было нечем: оружие вышло из строя. Позвать кого-либо на помощь не мог: радиостанция не работала. И тогда я направил свой самолет прямо на вражеские истребители, имитируя лобовую атаку. Фашисты, боясь столкновения со мной, шарахнулись в стороны. Затем они стали наседать снова. Вижу, четыре "фокке-вульфа" справа и четыре слева занимают исходное положение для атаки. Что делать? Их восемь, а я один. Неужели конец? "Нет, - скрипнул я зубами, - так просто не отдам свою жизнь!"

Как только первый фашист ринулся на меня, осыпая трассирующими пулями, я резко развернул машину вправо и сам пошел в лобовую атаку против четырех ФВ-190.

Гитлеровцы снова рассыпались в разные стороны. А та четверка, что находилась слева, проскочила мимо. Я понял, что гитлеровцы хотят отрезать мне пути отхода на свою территорию. На миг вспомнил чей-то рассказ о том, как два "мессершмитта" напали на наш самолет По-2, летчика выручила военная смекалка: заметив недалеко церковь, он подошел к ней и начал виражить вокруг куполов. "Мессершмитты" повертелись-повертелись и ушли. Я же увидел свое спасение в облаке дыма, что висело над железнодорожной станцией. Только бы пробиться к нему! Когда я был уже совсем рядом с ним, противник снова пошел в атаку, но открыть огонь не успел: я оказался за дымом, как за бетонной стеной.

Фашисты кружили восточнее облака, видимо решив подкараулить меня. Но я вышел с западной стороны и, осмотревшись, стал виражить. Поднявшись выше дымовой завесы, снова огляделся. Противника не было. Тогда я перешел на бреющий полет и взял курс на свою территорию. К счастью, двигатель, хотя и трясся, словно в лихорадке, тянул хорошо. Мысленно я поблагодарил наших конструкторов за отличную машину и надежность мотора.