Иван Вишняков - На крутых виражах

- Пошел ты к черту! - выругался Митрофан Афанасьевич. - Что, я должен босиком, что ли, ходить ради тебя!..

- Вас? Вас? - не понял мародер.

- К черту, говорю, - гордо повторил бывший унтер-офицер и направился прочь от немца.

Физической расправы, к счастью, не последовало, зато в доме Борискиных разместился штаб какой-то команды. Ради улучшения обзора немцы вырубили прекрасный вишнево-яблоневый сад, все изрыли вокруг, словно барсуки. А семью Митрофана Афанасьевича выгнали в соседний лес. Несколько позже бревенчатую хату разобрали на блиндаж, и вместо добротной, красивой усадьбы остался неприглядный пустырь. Другие дома тоже были разобраны и сожжены.

Ныне этого населенного пункта с поэтическим названием уже не сыщешь на карте. Люди, уцелевшие после войны, разбрелись, разъехались кто куда. Только белый как лунь и древний как век Митрофан Борискин почти до самых последних дней жизни не покидал со своей супругой родного гнезда.

Есть у писателя Борискина и проза, и стихи об отчем крае, о жестокой грозовой поре. Больше всего мне понравилось его автобиографическое стихотворение "В лихолетье". Поэт вспоминает тот тягостный день, когда фашисты выгнали жителей Малиновца из родного села, чтобы отправить их на Запад. Среди них находилась и его мать - Прасковья Михайловна. Она посадила младшую дочурку на салазки, закинула узел на плечи, взяла на руки еще одного ребенка и тронулась в путь. В дороге девочка замерзла...

Сестра у меня была

Валечка.

В пути она умерла

на саночках.

На Запад гнала беда

Орловщину...

И слышу я сквозь года,

Сквозь толщу их:

"На санках я умерла,

на саночках...

Мама меня везла,

мамочка...

Гремели взрывы-шары

Кудлатые,

И мама от них навзрыд:

"Проклятые!.."

Поземка, белым-бела,

Сугробные

Свои гребешки мела

Огромные.

И хочется крикнуть мне,

И боязно.

А мама в белом огне

До пояса.

За ней уже не следы

Ямины.

Не знает никто беды

Маминой...

Со мною баба-яга,

Да что она...

Качают меня снега:

"Война, война".

"На санках я умерла,

На саночках, Мама, а ты дошла?

Мамочка!"

Сестра у меня была...

Я не напрасно пересказал историю, поведанную мне моим другом. Жестоким был период оккупации, пагубны ее последствия. Об этом свидетельствовали сами чужеземцы. Вот что говорил пленный солдат 256-го полка 112-й германской пехотной дивизии Якоб Клеменс: "Немецкая армия производит колоссальные опустошения в зь хваченных ею районах. На оккупированной территории всюду бродят голодные русские люди. В Орле жители умирают с голоду. В селе Ново-Никольское мы проходили военное обучение. Когда мы жаловались на плохое питание, офицеры нам указывали: "Вы здесь полные хозяева, идите в любой дом и берите все, что вам угодно". Офицеры неоднократно инструктировали, что солдат имеет право расстрелять любого русского, будь то мужчина или женщина. Для этого достаточно только назвать партизаном, партизанкой или помощником партизана. Под этим предлогом были расстреляны сотни русских жителей"{10}.

На репрессии карателей партизаны отвечали новыми, еще более мощными ударами. Например, 27 августа сообщалось, что орловские партизаны захватили приказ по штабу 47-го венгерского королевского гонведского полка. В нем говорилось, в частности, что в селе Марановка партизанами убиты полковник и три офицера, что солдаты, конвоировавшие русских военнопленных, подверглись нападению. Партизаны перебили конвой, забрали оружие, освободили пленных и скрылись.

30 августа партизаны уничтожили 28 вражеских платформ с автомобилями и танками, а через несколько дней подорвали на минах состав цистерн с горючим. 31 августа мы узнали об отважных действиях отряда, руководимого товарищем Р., который в течение месяца пустил под откос три железнодорожных эшелона противника с войсками и техникой, подорвал состав с 29 бензоцистернами. Другой отряд, которым командовал товарищ П., истребил свыше 200 немецких солдат, 13 офицеров, уничтожил 9 автомашин с разными военными грузами, пустил под откос воинский эшелон.

Уже после войны я узнал из документов, что в конце августа 1942 года при Центральном штабе партизанского движения было проведено по указанию ЦК ВКП(б) совещание командиров и руководителей орловских, белорусских и украинских партизан. Патриоты Орловщины получили задание удерживать южный массив Брянских лесов. Таким образом, партизанская борьба стала поистине всенародной. Ее успехами гордились все советские люди, в том числе и мы, кадровые военные летчики. Она существенно дополняла героические усилия наших Вооруженных Сил, направленные на разгром немецко-фашистских оккупантов.