Ирина Млечина - Гюнтер Грасс

Позднее в самом знаменитом романе Грасса «Жестяной барабан» маленький герой этой саги Оскар Мацерат будет столь же безучастно наблюдать за тем, как сжигают магазин игрушек и убивают его хозяина, доброго старого знакомого Маркуса (которого в замечательном, увенчанном «Оскаром» фильме Фолькера Шлёндорфа гениально сыграл знаменитый французский шансонье и актер Шарль Азнавур). Но Оскар Мацерат — маленький злой гений, и о нем особый разговор. Здесь же речь идет о поведении юного Грасса, которому он сам дал беспощадную оценку: «Сколько бы я ни ворошил опавшую листву моих воспоминаний, увы, не находится ничего, что послужило бы мне оправданием».

Он говорил начистоту: его детские годы не были «омрачены сомнениями», он легко поддавался соблазну всего того, что «повседневный быт предлагал в качестве увлекательных примет “новой эры”». Через много лет Грасс напишет пьесу «Перед тем», отразившую его отношение к студенческому и молодежному движению конца 1960-х — начала 1970-х годов. И, комментируя пьесу, он скажет о своем герое, юном гимназисте, примерно то же: можно было бы свалить всю вину на общество, и оно того заслуживает, но он, Грасс, не снимает вины и со своего юного героя. Писатель вообще не склонен освобождать человека от ответственности за его собственные поступки, оправдывать их «обстоятельствами».

Соблазну того, что предлагал в качестве увлекательных примет «новой эры» повседневный быт, подвергался не только юный Грасс. Война всегда присутствовала в национал-социалистической действительности: речи, воззвания, лозунги, манифесты, книги и кинофильмы, дни поминовений «героев», освящение памятников — всё служило культу войны. Она была важнейшей частью массовых празднеств и ритуалов. Почитание погибших на войне за «народ и рейх» или павших жертвой в борьбе за «идеалы нацизма» было драматургической кульминацией партийных съездов, разыгрывавшихся по всем законам массовых театральных зрелищ. Вот почему грассовские мальчишки в новелле «Кошки-мышки» так восхищаются «героями» и рвутся на фронт.

Эстетизация и актуализация войны средствами массовой информации и кинематографом были важной частью массового одурманивания немцев, в первую очередь молодежи. Именно поэтому такую ненависть у нацистских пропагандистов вызывали авторы пацифистских сочинений, где война не героизировалась, а представала во всем ее кровавом обличье, как у Э. М. Ремарка.

Грасс в своей книге вспоминал, как однажды, уже будучи знаменитым, навестил Ремарка на его вилле на озере Лаго Маджоре в Швейцарии и рассказал ему о своих впечатлениях от романа «На Западном фронте без перемен», который нацисты сжигали среди других книг на городских площадях. Книга эта попала к юному Грассу случайно — он нашел ее в книжном шкафу одного из братьев своей матери. Владелец книги, видимо, не подозревал, что она под запретом. Гимназист прочитал ее залпом. И, беседуя с Ремарком, Грасс, конечно, не мог не вспомнить другое произведение, имевшее столь же феноменальный успех, но которое во всём противостояло пацифизму Ремарка. Это книга Эрнста Юнгера «В стальных грозах», не просто героизировавшая солдата, а отличавшаяся от прочих сочинений, прославлявших войну, совершенно иным художественным уровнем, холодной, не лишенной блеска стилистикой.

Грасс рассказал Ремарку, что «параллельное чтение двух книг» вызвало у него ощущение контрастного душа: с одной стороны, увлекательное юнгеровское живописание войны через призму приключений и испытаний мужества, с другой — его «ужаснула, потрясла мысль Ремарка о том, что война делает каждого солдата убийцей». Он писал: «Я до сих пор ощущаю на себе влияние этого романа… Как погибают солдаты один за другим…» И дальше: «Книга и ее автор продолжают напоминать мне о юношеском недомыслии, но в то же время и о том, что возможности отрезвляющего действия художественной литературы ограничены».

Если «юношеское недомыслие» является одним из важнейших лейтмотивов «Луковицы», то ограниченность отрезвляющих возможностей литературы будет заботить Грасса на протяжении всего его творчества и отразится в его художественных произведениях и публицистике. Он хотел, чтобы литература оказывала если не воспитательное, то хотя бы просветительское воздействие. Ради этого он пишет. Правда, с годами его размышления на сей счет становятся пессимистическими. Он видит себя, как в известном сочинении А. Камю, Сизифом, который тащит вверх камень, зная, что камень никогда не останется на вершине горы. Но он будет вечно тащить его вверх. Он не позволит себе сдаться, он будет писать снова и снова…